Их тела сияют, освещенные пламенем. Теперь-то я знаю – это просто латы и шлемы. А тогда я подумала, что ожили железные идолы. Огромные бороды, похожие на сорняки, наполовину скрывают лица, обожженные солнцем.
Ружей мы никогда прежде не видели, поэтому не придали им значения. Наше внимание приковывали ноги в сапогах, покрытых толстым слоем грязи. Враги прошли через болото, откуда их никто не ожидал, и теперь оставляли жижу на чистом камышовом полу. Для нас занести в дом грязь было немыслимо. Мы в ужасе смотрели на их ноги и не представляли, что худшее ждет впереди…
На корме, снаружи каюты, трубит трубач. «Слава Господу нашему и святому Георгию! Сегодня нас ждет победа!» – выкрикивает генерал. Одиночный выстрел из кулеврины вызывает в ответ шквал огня, треск ружей и раскаты пушек с берега и победный рев англичан.
Теперь, когда стрельба разгорается не на шутку, на меня будто разом обрушиваются все звуки того памятного дня. Тогда тоже грохотало, будто настал конец света. Треск ломающихся стволов нашей живой зеленой ограды. Вопли прорвавшихся врагов. Свист горящих стрел, сыплющихся с неба на каждую хижину, крыши и заборы. Звук был таким мощным, что заполонил собой все.
«Мы в безопасности, – говорили старейшины. – Мы уже пережили одну осаду». На этот раз осада длилась несколько месяцев, но запасов риса в кладовых и воды в колодцах должно было хватить еще надолго. Нас защищало непроходимое болото и непробиваемая живая стена из деревьев и лиан, которые народ сплетал воедино на протяжении десятилетий.
«Невозможно преодолеть ее, – утверждали старейшины. – Это могут только дьяволы».
Но им было невдомек, что племя, с которым мы враждовали, именно с дьяволами и заключило сделку. Встретив дьявольскую армию, прибывшую с моря на плавучих деревянных крепостях, враги привели сияющих металлом дьяволов туда, где за баррикадой скрывались мы…
Я забиваюсь в щель между кроватью и морским сундуком, пригибая голову к коленям, чтобы не чувствовать запах, который преследует меня сейчас, как тогда: едкий запах пороха. И не могу сказать, наяву ли я слышу накатывающий следом за жженым порохом смрад горящего дерева, соломы и человеческой плоти – или это призрачный запах воспоминаний.
* * *
Сколько времени прошло, я не знаю.
Выглянув в окно, я вижу, что шлюпки нет. От разбитого борта корабля, стоящего в гавани, клубами поднимается дым. С берега доносятся слабые крики и лязг металла, треск выстрелов и звон церковного колокола.