.) человеческий разум постигает разницу между тем, что проявляется как настоящее, мощное, обильное и имеющее смысл, и тем, что лишено этих качеств… На самых архаических уровнях культуры жить, как подобает человеку, – само по себе есть священное действие» (М. Элиаде, 2012).
Отсюда, собственно, и выводится позднейшая метафора этого одухотворенного мира – как особого пространства, где человек жил с ощущением цельности, целостности и подлинности бытия, или рая, которое было утеряно с началом вхождения в следующую эпистемологическую эпоху.
Мы, тем не менее, считаем, что не только и не столько поиски несущих смыслов пере лицом опасности и неопределенности дольнего мира способствовали открытию потрясающего горнего плана объемной реальности, сколько еще незамутненный в те далекие времена убогими когнитивными схемами источник подлинного гнозиса, представленный – с позиции авангардных наук о психике – феноменальной способностью психического к особого рода активности, осуществляемой в режиме темпоральной пластики, или же супер-ресурсным потенциалом психического.
В таком «цивилизационном детстве» усматриваются прямые аналогии с отслеживаемыми в самые последние годы качественными особенностями целостного восприятия реальности у детей: мир здесь воспринимается живым, целостным, единым и с особым интуитивным проникновением вглубь событий. Отсюда, например, становится понятным, почему почти все дети талантливы (по определению основателей гностической традиции они безусловно «пневматики» и «психики», т. е. носители чистого гнозиса). И что затем происходит со взрослыми, у которых гностический статус понижается до уровня ограниченно годных или негодных к взаимодействию с горним планом объемной реальности («соматиков» и «гиликов») именно вследствие жесткой доминанты логического способа познания и ориентации в реальности.
И вот еще один пример таких возрастных гностических способностей, на которые обратил внимание отнюдь не мистик или священнослужитель, но самый яростный критик «мистического и религиозного мракобесия», известнейший ученый-астрофизик Карл Саган. В своем знаменитом бестселлере с говорящим названием «Мир, полный демонов: Наука – как светоч во тьме» Саган, как честный исследователь, признает тот факт, что по крайней мере некоторые события, имеющие место в «объективной» реальности, не вписываются в конструкцию всемогущего, естественно-научного