Он протянул мне письмо и – с почтительным поклоном – чистый конверт. Мне не оставалось ничего иного, как написать на нем адрес и молча вернуть. Он вышел, и я услыхал, как плавно повернулся ключ в замке. Выждав минуту, я бросился к двери – она была заперта.
Я прилег на диван и заснул. Час или два спустя в комнате бесшумно появился граф и разбудил меня. Он был очень любезен и оживлен.
– Вы устали, мой друг? Ложитесь в постель. Это лучший отдых. К сожалению, не могу составить вам компанию сегодня вечером – очень занят; зато, надеюсь, вы выспитесь.
Я пошел к себе, лег и, как ни странно, спал прекрасно. И в отчаянии бывают свои минуты покоя.
31 мая
Проснувшись наутро, решил запастись бумагой и конвертами из своего чемодана и держать их в кармане на случай, если подвернется возможность послать письмо, но меня ждал очередной сюрприз, точнее, удар! Исчезли все мои бумаги с деловыми записями, железнодорожные расписания и справочники, необходимые в путешествии, аккредитив, то есть все то, без чего за пределами замка делать нечего. Посидев и подумав немного, я решил поискать их в саквояже и в платяном шкафу, куда повесил одежду.
Мой дорожный костюм, а также пальто и плед бесследно пропали. Очередные злодейские козни.
17 июня
Сегодня утром, сидя на краю постели и ломая голову, как быть, вдруг услышал во дворе щелканье кнутов и цокот лошадиных копыт по каменистой дороге, ведущей в замок. Обрадовавшись, бросился к окну и увидел: во двор въехали два больших фургона, запряженных каждый восьмеркой сильных лошадей. Их сопровождали словаки в больших шляпах, широких поясах с множеством металлических заклепок, в засаленных тулупах и высоких сапогах, с длинными палками в руках. Я метнулся к двери, хотел спуститься вниз в надежде выйти к ним через главный вход – может быть, его откроют для них. И вновь неудача: дверь заперта снаружи.
Тогда я подбежал к окну и окликнул их. Они с недоумением посмотрели наверх и стали пальцами показывать на меня. Подошел цыганский вожак и сказал им что-то – они рассмеялись. После этого все мои усилия – жалобные крики, отчаянные мольбы – были напрасны: словаки даже не глядели в мою сторону. Я для них не существовал. В фургонах привезли большие прямоугольные ящики с толстыми веревочными ручками – явно пустые, судя по легкости, с которой их сгружали. Соорудив в углу двора целую гору из ящиков, словаки получили от цыгана деньги и, поплевав на них на счастье, вразвалку направились к лошадям. Вскоре я услышал затихающее вдали щелканье их кнутов.