Наконец я распахнул тяжелую полуоткрытую дверь и оказался в старой разрушенной часовне, по-видимому служившей фамильной усыпальницей. Ветхая крыша давно обвалилась; в двух местах ступени вели вниз – в склепы, земля там была выкопана и насыпана в большие деревянные ящики, очевидно те, что привезли словаки. Вокруг ни души. Я начал искать еще какой-нибудь выход, но не нашел. И тогда решил на всякий случай обследовать каждый дюйм этой зловещей часовни. Спускался, хотя мне было страшно, даже в склепы, куда с трудом проникал тусклый свет. В двух из них не нашел ничего, кроме обломков старых гробов и кучи пыли; но в третьем меня ждало открытие…
Там, в одном из пятидесяти больших ящиков, на свежевырытой земле лежал граф! Мертвый или спящий – я не мог определить: открытые и неподвижные глаза, но без той остекленелости, которая появляется после смерти; несмотря на бледность, на щеках угадывалось тепло жизни, да и губы были, как всегда, красные. Но лежал он неподвижно – без пульса, без дыхания, без биения сердца. Я наклонился к нему, тщетно пытаясь обнаружить хоть какой-то признак жизни. По-видимому, он лежал там недолго – свежевырытая земля еще не подсохла.
Около ящика стояла крышка с просверленными в ней отверстиями. Подумав, что ключи могут быть у графа, я начал было искать их, но тут увидел в его застывших глазах такую лютую ненависть – хотя едва ли он мог сознавать мое присутствие, – что нервы не выдержали: я бросился вон и, выбравшись через окно его комнаты, вскарабкался по стене замка к себе. Запыхавшись, бросился на постель и попытался собраться с мыслями…
Сегодня срок моего последнего письма, и граф вновь предпринял шаги, чтобы доказать его подлинность, я опять видел, как он в моей одежде выбрался из окна и, подобно ящерице, спустился по стене. Я просто сходил с ума оттого, что у меня нет ружья или другого оружия, чтобы убить его; но боюсь, любое оружие, сделанное рукой человека, тут бессильно. Я не стал ждать, когда он вернется, опасаясь вновь увидеть жутких сестриц. Пошел в библиотеку и читал, пока не лег спать.
Разбудил меня граф. И с мрачным видом сказал:
– Завтра, мой друг, мы расстаемся. Вы возвратитесь в свою прекрасную Англию, а я – к делу, результаты которого могут исключить возможность нашей новой встречи. Ваше письмо домой отправлено; завтра меня здесь не будет, но все готово к вашему отъезду. Утром придут цыгане – они здесь кое-что делают – и несколько словаков. После их ухода за вами приедет коляска и отвезет вас в ущелье Борго, где вы пересядете в дилижанс, идущий из Буковины в Бистрицу. Надеюсь, что еще увижу вас в замке Дракулы.