Я не поверил ему и решил испытать его искренность. Искренность! Сочетать это слово с таким чудовищем кощунственно. Я спросил прямо:
– А почему бы мне не поехать сегодня вечером?
– Потому, дорогой мой, что кучер и лошади отправлены по делу.
– Но я с удовольствием пройдусь пешком. Готов уйти немедленно.
Граф улыбнулся – так мягко, так вкрадчиво, так демонически, что я сразу понял: он что-то замышляет.
– А как же ваш багаж? – спросил он.
– Ничего страшного, я могу прислать за ним позднее.
Граф встал и сказал с такой любезностью, что я не поверил своим ушам, столь искренне это прозвучало:
– У вас, англичан, есть одна поговорка, которая близка мне и нашим боярам: «Сердечно приветствуй гостя приходящего и не задерживай уходящего». Пойдемте со мною, мой юный друг. Я и часу лишнего не продержу вас здесь против вашей воли, хотя мне очень грустно и расставаться с вами, и видеть, как вы хотите быстрее уехать. Идемте!
Величественной поступью граф начал спускаться по лестнице, любезно освещая мне путь лампой. Вдруг он остановился:
– Слышите?
Невдалеке раздался вой волков, казалось возникший по мановению его руки, как начинает звучать музыка большого оркестра, повинуясь дирижерской палочке. После минутной паузы он с видом победителя проследовал дальше, к выходу – отодвинул засовы, снял цепи и потянул на себя дверь. К моему великому изумлению, она была не заперта, я не заметил даже намека на ключ.
Дверь приоткрылась – вой усиливался и свирепел: волки уже сгрудились у порога, в дверном проеме были видны их красные пасти с щелкающими зубами, когтистые лапы просовывались в щель. Стало ясно, что в этой ситуации спорить с графом бессмысленно. С такими противниками, к тому же послушными ему, я ничего не мог поделать.
А дверь продолжала медленно открываться, и лишь граф, стоявший на пороге, отделял меня от волков. Мелькнула мысль: все, моя участь решена, он бросит меня волкам, и я сам его надоумил. Такой дьявольский поворот был вполне в духе графа.
Не видя иного выхода, я закричал:
– Заприте дверь, я подожду до утра! – и заслонил лицо руками, чтобы скрыть слезы горечи.
Взмахом могучей руки граф захлопнул дверь, и скрежет задвигаемых засовов эхом разнесся по замку.
Мы молча вернулись в библиотеку, пару минут спустя я уже был у себя в комнате. На прощание граф послал мне воздушный поцелуй; в его глазах горел красный огонек триумфа, а на губах играла улыбка, которой в аду мог бы гордиться Иуда.