– Зачем ты пришёл? – строго спросила она.
Вместо ответа я открыл портфель и вынул из него два букетика цветов. Одним я поздравил её, а второй попросил передать матери.
– Уж, извини, за скромные цветы.
– Да ничего, и на том спасибо, хорошо, что не забыл, – она улыбнулась одним уголком губ. – Ты не спешишь? – спросила вежливо.
– А куда мне спешить, – пожал я плечами, хотя мне было неудобно, что, решившись уйти от неё навсегда, я заявился снова. И неловко переминался с ноги на ногу.
– Ну, тогда проходи, будешь гостем, – пропустила меня на веранду.
14
При моём появлении в доме голоса за столом стихли. Тёща держала мое-
го сына и кормила его с бутылки молочной смесью. Мать мне рассказывала, что своих детей она выкармливала грудью до последнего, а нынешние женщины – от силы два-три месяца, и грудное молоко почему-то у них пропадало. Впрочем, тёща в этом винила меня, что её дочь от нервных срывов, стрессов, потеряла молоко. Но тогда я в это не верил, ведь мой отец крикун от природы, мог кого угодно завести и довести до белого каления. Тем не менее, в словах тёщи была сущая правда. Хотя у Ларисы была маленькая грудь и почему-то не увеличилась даже после родов.
Я уселся на указанное мне место и поздравил всех с праздником. Тёща выглядела хмурой и смотрела на меня исподлобья. Было очевидно, что она своим взглядом излучала на меня свою неутолённую ненависть, её карие глаза набрякли, и мне становилось не по себе. Тесть налил всем, в том числе и мне, рюмку водки, и предложил выпить за праздник. Я не отстал ото всех, скромно закусил, а потом свояк Юра С. муж Нади пригласил выйти на веранду покурить. У него с Надей было два сына с разницей в семь лет, он работал шофёром, имел левые приработки. В своё время он жил вместе с тёщей и тестем и тоже с ними не ладил почти по той же причине, что и я.
Но в отличие от меня он прислушивался к их поучениям, потом уехал вольнонаёмным в Германию и пробыл за границей два года. Вернулся и купил дом на этой же улице, только выше. И теперь с тестем он живёт душа в душу.
Юрий любил рассказывать анекдоты, выписывал и читал периодику, слыл знатоком в политике и даже в литературе. Мы курили на веранде, и он рассказывал мне новые солоноватые анекдоты про всесильного генсека и других прошлых и настоящих политиков. В открытую форточку я услышал оживлённые голоса и злой голос тёщи: