Да… какой же шок я, влюбленная в него до безумия, тогда испытала, обнаружив этот длинный, склеенный из плотных листов бумаги и свернутый в гармошку донжуанский список… В нескольких колонках каждой девушке там были выставлены оценки – за лицо, фигуру, темперамент и некие другие важные для Алексея качества. Колонок было семь или восемь, в первой слева фиксировались имена, а крайняя правая предназначалась для записи телефонов. И себя, конечно же, я там тоже отыскала. Когда увидела свои оценки за фигуру и темперамент – 5+, очень удивилась и даже слегка возгордилась… Но – о ужас… – после меня там было еще полтора десятка имен…
В тот злополучный день я не выдержала и устроила настоящий скандал, чего никогда себе раньше не позволяла. А Алексей, даже и не особенно смутившись, счел нужным привести в свое оправдание только лишь факт, что после моего появления в его жизни количество новых имен в списке за год значительно уменьшилось. И по его мнению, я должна была быть этим невероятно горда.
В тот же день я собрала вещи и уехала. Одна. Не дожидаясь конца отпуска. В поезде всю ночь ревела. А под утро мне приснился странный сон… Храм Христа Спасителя, который как раз тогда начали восстанавливать. И музыка… чудесная, какая-то неземная музыка, скорее даже и не музыка, а что-то похожее на ангельское пение… Она еще долго звучала в моих ушах после того, как я проснулась… Я посчитала это знаком и, приехав в Москву, пошла в сберкассу и положила 25 рублей – почти четверть своей зарплаты врача – на счет восстановления храма.
А когда спустя примерно неделю Алексей снова, как будто ничего не произошло, появился в моей квартире, соскучившаяся к тому времени до безумия, поняв, что жизни без него не мыслю, я безропотно пустила его обратно. И продолжала любить так же сильно. И прощала измены, которые, конечно же, не прекратились. Он не делал этого демонстративно, но я всегда чувствовала, когда он бывал у других женщин. Интуиция у меня была невероятно острой. Иногда это проявлялось даже на уровне тела. Как-то раз, спустя какое-то время после его ухода, меня вдруг резко начало тошнить, а потом, свалившись на кровать, я в течение получаса корчилась от боли во всем теле. Не то чтобы она была острой, скорее мучительной, выкручивающей все внутренности. Задним числом выяснилось, что он в этот день действительно был у одной из своих осиянных. Мы даже, помнится, время сверили.