К тому времени гонорар за единственный снятый Алексеем фильм уже закончился. И нам ничего не оставалось, как жить на мою зарплату врача. Мысль о том, что есть в этом что-то неправильное, мне даже в голову тогда не приходила. Единственное, чего я хотела, это чтобы ему было со мной приятно и комфортно, и для этого я была готова вывернуться наизнанку.
Я старалась соответствовать своему избраннику во всем и очень боялась показаться недостаточно сообразительной, интересной, творческой. Ярким примером этого был случай, произошедший как-то зимой. Алексей, уходя на свое очередное рандеву, бросил на меня, сидящую со скорбным видом на диване, ироничный взгляд и шутливо произнес:
– А ты, вместо того чтобы демонстрировать мировую скорбь, лучше бы делом занялась. Ну сценарий, что ли, напиши. Для короткометражки хотя бы… Про меня, например, как я подаю на алименты на собственную мать.
Столь кощунственная идея с алиментами была у него одной из излюбленных тем для шуток. Мы то и дело покатывались со смеху от его подобных, совершенно абсурдистских заявлений, которые, вероятно, никому, кроме нас, не показались бы смешными. Но юмор у нас был совершенно одинаковым.
– К моему приходу чтобы сценарий был готов, – еще раз шутливым тоном промолвил Алексей и удалился.
Каково же было его изумление, когда, придя за полночь домой, он обнаружил на кухонном столе исписанную до конца школьную тетрадку с готовым сценарием. И еще большим поводом для удивления было то, что написан он был, в общем-то, вполне неплохо, задорно и с юмором. Видимо, он совсем не ожидал от меня ни такого преданного рвения, ни какого-либо намека на литературные способности.
Скандалов по поводу измен я больше не устраивала, но не потому, что мне было все равно. Нет, ревновала я, конечно, страшно. Я закрывала на все глаза, поскольку панически боялась его потерять. Одна только мысль об этом была совершенно невыносима. А он, видимо, считал периодические измены чем-то совершенно естественным и обыденным. Но при этом был абсолютно уверен в том, что право на маленькие шалости на стороне – это исключительно его приоритет.
Однажды, совершенно измученная ревностью, я все-таки решила взять реванш, согласилась на встречу с братом институтской подруги, который давно уже просил о знакомстве. Мы все вместе отправились в кооперативную сауну – такие уже стали появляться в Москве в конце перестроечного периода. С кандидатом на роль моего утешителя ничего у нас не сложилось, хотя все этому способствовало – мы даже посидели обнаженными наедине в той самой сауне. Видимо, я себя переоценила. Я не смогла переступить эту черту. Она оказалась для меня совершенно непреодолимой… Я слишком сильно любила Алексея.