– Это стало бы лучшим подарком. А она… как выглядит?
Остаток фразы – проглоченный полушепот. Рада не видела сестру с шести лет. Той тогда было семь. Год отправки из семьи в Академию.
– На вид того возраста, в котором погибла. Дарина не сильно менялась лицом с годами. Такая же, только… старше.
– Я плохо помню, как она выглядела, – прошептала Рада. – Приняла тебя за сестру и не заподозрила ничего. Хотя глаза… У Даринки ведь не зеленые. Но я не могла вспомнить, какие у нее были глаза. И я совсем не помню, какая у нее была шея. Забыла. Наверное, я и не обращала внимания…
– Темно-серые, с зеленоватым оттенком. А шея… Длинная, да. Тонкая. Когда Дарина убирала волосы наверх, становилась трогательно беззащитной. Пальцы у нее были изящные, движения тоже. Колдовала, как танцевала. Выросла бы красавицей. А я не защитила ее от Культа…
– Не кори себя, вам и пятнадцати лет не исполнилось на тот момент.
– Я себя-то не смогла защитить, даже сейчас.
По щекам покатились слезы, обжигающе горячие.
– Если дело не получается провернуть в одиночку, – с уверенными интонациями сказала Рада, – значит, необходима толковая команда. Не представляешь, сколько человек мне порой требовалось, чтобы заказ выгорел. Это только казалось, что я одна такая: разведала, пробралась, стыри… победила. А вот и нет.
– Я со всеми испортила отношения. – На губах было солено и влажно. – В первую очередь с теми, кто рвался помогать.
Северин во враги записал, и Келлар не обрадуется срыву договоренностей. Про тайную службу в целом вообще молчу. Бьюсь об заклад, меня там считают бесстыдной девкой, известно чем заарканившей принца и способной на любую подлость. На помощь можно не рассчитывать.
– Ты обязательно с этим разберешься. – Рада провела ладонью по моей щеке. Слезы лились и лились нескончаемым потоком. Словно прорвало! – Просто не сегодня. Не бойся.
– Засыпать?..
– Разве это страшно?
– В детстве я боялась, – зачем-то поделилась я. – Мне иногда снился кошмар.
– Расскажи какой.
– Невнятный, но страшный. Жуткие фигуры, пепел и туман. Тени, темнота. Смотришь и тонешь.
– Наша темнота обычная, и я не дам тебе утонуть.
Свеча вздрогнула догорающим пламенем и погасла. Наступившая темнота была обычной. Мирной и незыблемо спокойной. Слезы иссякли. Я перевернула мокрую подушку, уткнулась в нее носом. На плечо легла рука, убаюкивающе приобняв. Впервые за долгое время я уснула безмятежно, без давящей тяжести на сердце.