чуть-чуть,
но это лучше, чем сказать «забудь»,
«смотри вперед» и «легче станет путь»,
я в этот бред собачий не поверю,
но слово на бумаге –
эликсир,
который может воскресить
прикосновенья, краски, ароматы, звуки,
вернуть дыхание…
и вновь оживший мир
тебя окружит временем
упругим…
20.01.18
предмет
тяжелого как неизвестность разговора –
само отсутствие предмета,
за неимением
физической субстанции
анализировать
приходится намек
на глубину сравнений и метафор,
невидимых, неосязаемых
как воздух,
неуловимых, но волнующих
врасплох застигнутую
грудь,
они для доказательства
своей реальности
готовы
произвести простой эксперимент –
исчезнуть, воплотившись
в пустоту,
тем самым показав, что будет дальше…
22.01.18
за дрожью листьев следует
порыв –
их трепет переходит
на язык призыва,
когда шумит
щемящий словно Шива,
размашист жест…
бескомпромиссно говорлив,
его расшифровать – задача
не из легких –
многозначительна экспрессии
волна,
тревогой и восторгом
переполнена
она,
а брызги
междометий
словно перекрестки
остры, стремительны
и хлестки…
22.01.18
сосредоточенность,
в конечном счете, разъедает
Пространство, Время,
этот лист бумаги,
как кислота,
сжигая за собой мосты,
и разлетаются по свету
лепечущего пепла
стаи,
не находя в себе отваги
признаться в том,
что дни их сочтены…
вот-вот прильнут к течению Невы,
и пыл узнает, что такое
холод,
и растворится почерк
в обжигающей
воде,
поток чернил
внезапно вспомнит что и где
произошло,
когда он был так безрассудно
молод
и так рассеян,
что не видел глубины…
23.01.18
пренебрегая мнением толпы,
карает собственным
присутствием
невольно
расправившая крылья белая ворона,
попытки очернить ее тупы,
но острым клювам
полное раздолье
для нанесения посильного
урона,
как будто вырванные перья на себя
хотят примерить завистью
томимы,
иначе в чем же пафос
этой низменной
войны,
когда со всех сторон
решимости
полны
устроить избиение
измазанные в саже примы…
ведь белый цвет не соответствует
дресс-коду воронья…
24.01.18
наплывы лет,
эффект коварных аберраций
на взгляд влюбленного
не могут помешать
через обиды и условности
продраться,
и отстоять, в конце концов,
торжественную «ять»,
не только в смысле твердости
позиций,
но как изюминку
среди модернизированных букв…
так родинка или хотя бы
шрам на лицах
способны вызвать радость
узнаванья,
а не безмолвный словно забытье