«Какой типаж, – шепнул тогда разум, – такие шедевры можно создать из этого волосяного богатства!»
В то время она готовила альбомы мужских стрижек, целиком прониклась творчеством, ну и свободна была – в поиске отношений. С парнями не везло, ходила расстроенная, укрывшись грустью, точно платком.
И тут словно искорка пробежала, и ведь Катерина тогда подумала: «Неподходящий момент для знакомства, неправильный».
Он подошел на поминальном вечере в ресторане, будто ненароком положил визитку на край стола. Но позвонил сам спустя неделю – выудил у Маринки номер. Пригласил прогуляться. Цветы, учтивые шутки, ни капли хамства или нагловатости, обаятельный, читал нараспев Есенина божественным баритоном.
Мара, узнав, что подруга увела у сестры парня, лишь пожала плечами: «Без проблем, сама думала замутить, такой красавец».
– Ага, ну вот все сходится.
– Что сходится, бабуль? Не терзай уже, трясет меня от таких откровений.
– Он тебя подманил, словно почувствовал твою неустроенность. Вампиры энергетические, как тараканы, ищут в людях щели в душевной оболочке, залезут и высасывают по глоточку. Ну а когда почувствуют, что жертва ослабла, вот тогда и начнется сущий кошмар. Могут до дна испить. До смерти. Естественно, существуют и натуралы, – бабуля подняла указательный палец. – Во какие слова знаю, а ведь всего раз телевизор у соседки глянула.
Бабуля рассмеялась, и морщины затанцевали на широких скулах, побежали волнами ко лбу и вернулись.
– Разных вурдалаков я повидала – только таких, что крови насосутся, а тело в болото скинут, в этом мире не встретишь, а в зазеркалье сколько хошь, но каждый на особой примете. Хотя вот чем они отличаются, подлецы, сказать не могу. И те, и другие схожи. Энергия в человеке – та же кровь, как без нее. Вот повезло тебе, котенок, я у тебя есть, подпитывала как могла, да ведь сколько можно.
Меликки скривила толстые губы в улыбке, взяла левую руку внучки в ладони, погладила стянувшуюся кожу на месте мизинца:
– Не болит?
– Ну, вспомнила, бабуль, столько лет прошло.
Катерина аккуратно освободила ладонь, завела покалеченную руку за спину, уткнулась в пол взглядом. Мизинец бабуля ей самолично оттяпала. Топором, в жаркий день августа, за избой на рассохшейся деревянной колоде. На которой обычно рубили к зиме дрова.
Катерине было лет десять. Они тогда с рыжей Жанной дружили как ниточка с иголочкой – куда одна, туда и другая. Уговорились на неделю в деревню махнуть, к Меликки; лес, грибы, ягоды, речка. С родителями вопрос утрясли. Отец Жанны на машине подкинул их до деревни. Жара, благодать, с леса еловым духом тянет, с поля клевером, травой скошенной. Жанна не разглядела в бабушке ничего сказочного. Они разобрали чемоданы, натянули купальники, выдули по стакану молока и помчались по тропинке вдоль изгороди, сквозь малинник и жирные лопухи – туда, где меж берез серебром блестит река. И надо было Жанне углядеть на тропе холм, похожий на колокол. Во мху и два отверстия сбоку. Они встали, и Жанне показалось, что в дыре что-то шевелится, и вроде даже жужжит. Она заорала в страхе. Катерина земляной нарыв не припомнила, не было его в прошлом году, но захотела показать подруге храбрость. Она обломала сухую ветку березы и с победным видом воткнула ее в земляной холм, потом еще раз, и еще. Мол, смотри подруга, бояться здесь ничего.