На следующий день Луиза переехала во дворец Турнель. Королева развила бурную деятельность по подготовке к балу. В её покои то и дело входили портные, драпировщики, плотники и другие работники, которым Мария Тюдор лично давала указания. Туда-сюда сновали пажи и фрейлины. Неожиданно для себя дочь барона де Монбара оказалась в самом центре событий, потому что, кроме супруги Людовика, только она читала роман Томаса Мэлори. Королева то и дело советовалась с ней и, сама того не желая, Луиза оттеснила на второй план даже английских фрейлин, которые остались с Марией Тюдор после того, как король распустил свиту, прибывшую с ней из Англии. Впрочем, этим четырём юным особам гораздо больше нравилось бегать с поручениями, чем давать советы. Звали их Наннета Дакр, Элизабет и Анна Грей и Мэри Болейн. Все они были младше королевы, но знали французский язык и при первом знакомстве показались Луизе милыми девушками.
В отличие от них, статс-дама королевы баронесса д’Омон, недовольно оглядев Луизу с головы до ног, заявила, что её соколу не место в комнате фрейлин. Только после вмешательства Марии Тюдор ей дозволили оставить Роланда. Впрочем, с началом подготовки к балу пожилая статс-дама, не одобрявшая всей этой суматохи, отсиживалась, в основном, в своей комнате.
При этом королева успевала ещё принимать посетителей. Чаще других её навещала старшая дочь короля, тихая застенчивая Клод. Принцесса хромала на обе ноги и косила на левый глаз. Тем не менее, она считалась самой богатой невестой в Европе, унаследовав от матери Бретань. А после своего замужества стала именоваться также герцогиней Валуа, Орлеана и Роморантена, хотя её супруга за глаза, по старой привычке, все называли родовым именем: «Монсеньор Ангулем». За день до бала Клод пришла вместе со своей золовкой, герцогиней Алансонской, и во время их беседы королева охотнее обращалась к весёлой, остроумной Маргарите. Но когда речь зашла об Ангулеме, который вот уже несколько дней не появлялся при дворе, лица его жены и сестры, несмотря на внешнюю несхожесть, одинаково оживились, а глаза заблестели. Англичанка же продолжала спокойно поглаживать по шёрстке собачку, подаренную королём, и, когда посетительницы ушли, со вздохом заметила:
– Подумать только, что мы с моей падчерицей были в разное время обручены с одним и тем же человеком – Карлом Австрийским. Но её выдали замуж за молодого Ангулема, а меня – за старика.