В голосе Болейна послышалась зависть. Затем, напыжившись, он добавил:
– Впрочем, я тоже был не последним человеком при дворе Генриха VII, который поручил мне сопровождать свою старшую дочь, принцессу Маргарет, в Шотландию к её будущему мужу Иакову IV. Во время этой поездки я подружился с графом Сурреем, сыном герцога Норфолка, который выдал за меня свою дочь. И моя Лизи рожала каждый год.
– Вероятно, у Вас много детей…
–До сегодняшнего дня дожили только трое. Кроме Мэри и Анны у меня есть сын Джордж. Вместе с моей женой он остался в нашем родовом поместье Хивер в Кенте. А когда умер мой отец, ко мне перешли ещё его пятнадцать поместий. За год до смерти Генриха VII я был назначен эсквайром при теле короля. Это очень почётная должность. Новый король тоже обратил внимание на моё усердие и через год я стал кавалером Ордена Бани, хранителем Обменной лавки в Кале и иностранной биржи в Лондоне, а ещё – шерифом Кента, констеблем Норвичского замка. А потом меня назначили послом при дворе дочери императора, правительницы Нидерландов, где я вёл переговоры о браке Карла Австрийского с Мэри Тюдор. Тогда мне удалось уговорить Маргариту Австрийскую взять на воспитание мою младшую дочь, в то время как старшая должна была приехать туда в свите принцессы. Однако Господь распорядился иначе. Мы с Мэри оказались во Франции, Анна же осталась в Мехелене.
– Но Ваши дочери ещё так молоды…
– Их мать – из рода Говардов, потомков Плантагенетов, поэтому мои дочери рождены не для поместья. К тому же, Анна очень понравилась наместнице и что мешает Мэри добиться такого же успеха в Париже?
Забрав дочь, посол ушёл. Луиза же, ещё немного погуляв с Жилем, двинулась следом.
В это время со стороны главного корпуса в сопровождении небольшой свиты появился король. От своей тётки Луиза слышала, что в молодости Людовик был красив и пользовался успехом у женщин. Но сейчас, когда он шёл, еле передвигая ноги, то выглядел на все семьдесят. Только добрые глаза придавали его лицу некоторую привлекательность.
За королём семенила розовощёкая кормилица, которая несла на руках четырёхлетнюю принцессу Рене, и баронесса де Оре. Внезапно принцесса воскликнула звонким, словно серебряный колокольчик, голоском:
– Хочу птичку!
– Вам ещё рано иметь сокола, дочь моя, – возразил король.