– У них не будет выбора. Мы дадим каждому каравану триста талантов серебра и золото. Но в обмен они клянутся перед Мардуком. Их семьи останутся здесь, под защитой храма… и под надзором. Если кто-то предаст нас.
Великая ночь окутала Вавилон мягким покровом, и лунный свет ложился на его улицы, заливая их серебристым сиянием. Двое путников, шагавших из предместий, шли молча, словно сливаясь с тишиной города. Пересекая каменный мост, перекинутый через канал, берущий своё начало из могучего Евфрата, они ощущали веяние прохлады от воды и едва слышные всплески, отражённые в лёгком мерцании на поверхности. Канал был немым свидетелем многовекового величия Вавилона, его вода, текущая под мостом, словно говорила на древнем языке о тех, кто некогда приходил сюда, стремясь стать частью легенды города.
У ворот Ураша охрана внимательно посмотрела на двоих путников. Без лишних слов они предъявили печать Верховного Жреца, символ древней силы и непоколебимой веры. Охранники, знавшие всю строгость храма, без промедления открыли перед ними путь. Как только они вошли, их лица на мгновение озарились светом лунного диска, висящего высоко над городом, и они двинулись по тенистым улицам к центру Вавилона – к великому храму Эсагила, что славился на всю Месопотамию.
Храм Мардука возвышался перед ними, как мираж, олицетворение древнего величия. Гладкие каменные стены пронзали небо, словно стремясь достичь звёзд. Каждая из стен была украшена барельефами, изображавшими сцены из древних мифов, и мерцала в лунном свете, будто бы одушевлённая самой ночной тьмой. Путники замедлили шаги, вступая в пределы священной территории, где каждый звук был поглощён мощью святыни.
Великолепие Эсагилы приковывало взгляд. Архитекторы, создававшие её, знали, что она станет не просто местом поклонения, а символом величия всего Вавилона. Внутренние стены храма украшали золочёные плиты, каждая из которых была покрыта древними заклинаниями, написанными на аккадском языке, посвящёнными Мардуку и его союзникам среди богов. Окна, вытянутые и узкие, позволяли лунному свету проникать внутрь, освещая части колонн, будто напоминая о присутствии богов в каждом уголке храма. Каждая колонна имела сложные узоры, вырезанные мастерами так изящно, что они казались будто струящимися, как вода Евфрата, омывающая этот древний город.