Благовония страшно дорогие. Своровать? Ага! Мало того, что на одной руке у меня теперь безобразный шрам, не хватало еще, чтобы вторую руку отрубили!
И я тащусь к лекарше. Служанок пользует старуха, смахивающая на шаманку, вся обвешанная пучками вонючих трав и подозрительными амулетами. Небось, от сглаза. В то время как благородных дам лечат исключительно мужчины, потому что женщины звания императорского врачевателя недостойны.
В дверях невольно принюхиваюсь. Мы с лекаршей уже хорошо знакомы.
– Как твоя рука, Мэй Ли? – спрашивает эта добрая женщина. – Болит?
– Почти уже нет. Мне бы травки, госпожа.
– У тебя еще что-то болит?
– Типа да. Мне неловко об этом сказать.
– Ты что, беременна?! Хочешь выкинуть?!
– Упаси Господь! В смысле, я не беременна. От кого? Вокруг одни евнухи.
– И то, правда, – но взгляд у нее все равно подозрительный.
Я вновь принюхиваюсь. Какой знакомый запах! Будучи студенткой, я покуривала. Потом бросила, но когда выпью, так и тянет затянуться сигареткой. Хотя это очень плохо, курить.
– А чего это у вас там, – киваю под стол.
– Тс-с-с… – испуганно говорит лекарша.
Табак здесь что, прячут?!
Напрягаю память. Массового выращивать его в Китае, кажись, стали только в шестнадцатом веке. А завезли португальцы. Но китайцы долго не знали, что с ним делать, было много отравлений. И в семнадцатом веке один из императоров династии Мин издал указ, где запрещал табак под страхом смертной казни.
Случилось это гораздо позже. Я сейчас по моим прикидкам уж точно до Романовых, если проводить параллели с моей родиной. Либо опричнина, либо смута.
У нас опричники, у них парчовые халаты. Разница небольшая. Хрен редьки не слаще. Невольно вздыхаю.
– Полезная травка? – киваю на табак.
– Замечательно лечит лихорадку, – нехотя говорит лекарша. – Но в то же время дурманит голову. Ты молчи, что она у меня есть, слышишь?
– А почему?
– Его недавно франки привезли, – понизив голос, говорит она. – Я и прикупила. Сказали лекарство из-за моря, хорошее. Его величество поначалу их в столицу допустил, франков-то, а потом разозлился и выгнал. А всякую торговлю с ними запретил. Они саженцы золотого яблока хотели украсть.
– Вот подлые! – с чувством говорю я.
Франки – это португальцы, а золотые яблоки – апельсины, которые на самом деле гибрид мандарина с помело. И вывели их в Китае. Видать, сразу умыкнуть апельсины в матушку-Европу не удалось. А китайцам взамен табак втюхать.