Более заметную роль в историю России привнесли два его младших брата.
Это Григорий Орлов, пятнадцатилетним юношей вступивший в один из лучших гвардейских полков России и прошедший все ступени солдатской службы. Будучи поручиком Лейб-гвардии Семёновского полка, он, трижды раненный, не покинул поля боя в Цорндорфском сражении, несмотря на превосходящие силы тяжёлой кавалерии Зейдлица – одного из лучших военачальников Фридриха II.
C непоколебимой, твёрдой решимостью действовал он во время переворота 1762 года и возведения Екатерины на российский престол. С такой же решимостью он выступал и в бриллиантовом сверкании высшего света, и в центре пышных праздников. Участвовал в принятии грандиозных решений по расширению международного влияния России. Возглавлял важнейшие государственные ведомства и создавал новые учреждения, боролся с чумой в Москве.
Это Алексей Орлов, «сухопутный адмирал» с кейзер-флагом, добившийся великой победы далеко за пределами родины, умеющий внушить иностранцам уважение к себе как к представителю своего Отечества в Европе и всегда готовый на любые неожиданные действия, даже авантюры, необходимость которых для блага своей Родины он чувствовал интуитивно… Это он вывел первую российскую заводскую породу лошадей – орловский рысак, в которой генетически закреплена способность лошади к резвой рыси (одной из основных аллюров лошади) и которая исправно служит на благо России почти 250 лет.
Это Фёдор Орлов, беззаветный герой ристалищ, фигура которого видна и из нашего века сквозь пороховые дымы сражений в Чесменской бухте и на суше, вдали от русских границ… Это его Екатерина II, видя «светлый ум и неизменную готовность стать грудью за правое дело», направила в Сенат «к текущим делам». Это он – Фёдор Орлов в 23 года стал обер-прокурором, то есть главой военно-морского департамента правительствующего Сената. Склонный к государственной деятельности, он, кроме своей работы в Сенате, как и его старший брат Григорий, был направлен депутатом от дворян Орловской губернии в Комиссию по Уложению, созданную Екатериной II для систематизации и преобразования российских законов.
Это Владимир Орлов, лишённый по состоянию здоровья возможности искать военного счастья, зато обративший на пользу соотечественникам свою склонность к науке… Назначая Владимира Орлова на пост директора академии, императрица признавала в нём «довольное в науках сведение, охоту и наклонность к оным», чтобы с успехом осуществлять ее предначертания, касающиеся академии, которую сама императрица решила взять «в собственное свое ведомство для учинения в ней реформы к лучшему и полезнейшему ее поправлению».