По спине пробежал холодок. Он себя не узнавал. Глаза действительно выглядели жутковато. Но только первые несколько мгновений. А вглядываясь, – они ему даже понравились. Зур”дах сразу отметил, что мир приобрел странную выпуклую четкость, даже резкость и потерял оттенки цветов. Тени и тьма стали очень контрастными.
Он мог рассмотреть и ворсинки ковра на дальней стене, и крохотную щербинку на посудинке. Однако, стоило ему убрать прищур и расслабить глаза – и всё ушло. Резкость и сегментированная сеть исчезли, а цвета вернулись. Всё стало по прежнему.
Гоблиненок заглянул в кувшин, проверяя глаза в отражении.
Нормальные…Что ж, попробую дальше…
Он решил какое-то время не выходить из дома и разобраться со своими глазами. Что они могут и как заставлять их работать.
Первый час Зур”дах то и делал, что приближал и отдалял каждый из предметов обстановки шалаша матери играясь с новым зрением, привыкая к нему. И за этот час глаза устали настолько, что под конец их было тяжело открывать и закрывать, будто под веки песка насыпали. Зато он научился лучше их ощущать. Теперь включить и выключить глаза было несложно.
Включались они от сильного волевого напряжения и одновременно прищуривания и вглядывания в какой-то предмет – в такой момент будто внутри Зур”даха что-то пробуждалось и появлялась та самая сетка.
Знак паука на руке он сразу закрасил углями, и теперь рука казалась просто грязной, после чего, убедившись, что полностью контролирует глаза, вышел наружу. Несмотря на запреты матери, сидеть в шалаше целый день было выше его сил, – слишком скучно и душно. Чтобы проверять глаза, он прихватил отполированный кусочек металла, а потом взял и угольницу со светляком.
Не помешают, – решил он.
Снаружи были мерзкие рожи зур, но он умудрился выгадать момент и проскользнуть незамеченным. Он хотел пойти к краю пещеры, где никто не жил, и там наконец опробовать глаза.
****
Постепенно жук-светляк привыкал к переменам в своей жизни. Прежний страх неизвестного ушел. С каждым мгновением, проведенным вблизи этого громадного существа, что-то менялось внутри него, медленно и постепенно. Существо кормило его и не причиняло боли – лишь иногда заставляло светиться, но это было не тяжело: светиться жук и сам любил. Правда, только когда был сыт.
Началась какая-то иная, не цикличная жизнь, каждый миг которой был не похож на предыдущий. Без привычного круга жизни исчезло хоть какое-то ощущение времени. Теперь он научился просить еду: надо было лишь начать толкаться и существо его кормило.