Драмар привычно погладил посох-клешню. Пальцы рефлекторно начали перебирать насечки одну за другой, погружая в медитативное состояние, в котором он мог просиживать днями без еды и воды. Несколько следующих минут он напряженно всматривался в себя, в свои воспоминания – кто он? Откуда? И почему он такой старый и живой? В памяти были последние лет двадцать-тридцать, но как отличить один день от другого, когда они одинаковы? Когда нет событий, за которые память точно уцепится?
Рука сжала посох.
А насечки? Точно, я же не просто так их выцарапывал… – подумал Драмар.
Время от времени его руки, словно ведомые неким инстинктом, выцарапывали очередную глубокую насечку на длинном посохе. И случалось это…примерно раз в год. Его тело обладало собственным отсчетом времени.
– Хм… – пробормотал Драмар, осматривая посох со всех сторон. Значение насечек было понятно, – это прожитые годы. Одна насечка равна одному году, – Ну и сколько вас тут, посчитаю что-ли…
Что-что, а считать он, в отличие от подавляющего большинства гоблинов, умел хорошо.
– Десять… Двадцать…Тридцать…Сорок…
Для облегчения счета, он на каждом посчитанном десятке загибал палец.
Пятьдесят… Шестьдесят…Семьдесят…Восемьдесят…
Драмар всё считал и считал.
Через десять минут свободные пальцы на руках и ногах закончились.
– Двести…Теперь по новой.
Через пять минут счета пошла третья сотня. Насечек было много, они испещряли посох по всей длине мелко-мелко, почти вплотную друг к другу. Еще десять минут Драмар считал, с каждым счетом холодея всё больше и больше от осознания абсурдности и невозможности ситуации, потому что на посохе было уже пять сотен насечек.
–Пять сотен…– произнес вслух старик, застыв в неподвижности.
Он знал, что гоблины столько не живут. Сорок лет – много для обычного гоблина, для Охотника срок вдвое больше.
Сколько же всего я забыл и сколько не вспомню…-подумал Драмар.
Глядя на возящуюся в пыли малышню он вновь попытался вспомнить свое детство. Почти час Драмар сидел, насупив брови, глубоко погрузившись в себя.
– Мда…– протянул он вставая.
Ничего он за это время не вспомнил. Значит, нужно было действовать как-то иначе. Обратиться к памяти тела и выйти за пределы пещеры. А желательно дойти до межевых камней, обозначающих выход в открытое Подземье.
Драмар двинулся прочь с окраин. Путь предстоял долгий, так что придется изрядно поднапрячь свои старые ходули. Он так громко и устало вздохнул, что несколько изгоев, лежащих на полу, вскинули головы.