– Вот те на: да это же Джозефина Браун собственной персоной, – попытался пошутить Эллиот, но раздался лишь надтреснутый хрип – челюсть распухла так, что отчетливо говорить не получалось.
– Идти сможешь? – спросила Джо ровно и без всякого выражения на лице.
Эллиот хрипло рассмеялся.
– Да уж отсюда, черт возьми, я как-нибудь уковыляю.
Джо – или Блейд[2], как все ее называли в Фантастическом женском цирке Фарнема – где они оба работали, – помогла Эллиоту сесть и, закинув его руку себе на плечи, все еще придерживая за запястье, пробормотала:
– На счет «три» мы встанем. Раз… Два… Три!
Они поднялись на ноги одновременно, хотя приходилось признать, что заслуга эта по большей части принадлежала Джо.
Возникло ощущение, словно его голова – это полная миска воды, в которой мешают поварешкой, плещут ее и раскачивают из стороны в сторону с такой яростью, что у него чудом не текло из ушей.
– Стоять прямо можешь? – спросила Джо шепотом.
«Еле-еле», – но вслух сказал:
– Да, все в порядке.
Джо шевельнула плечом и покрепче ухватила его запястье.
– Готов?
«Вряд ли».
– Да, – опять солгал Эллиот. – Но у меня что-то с глазами – мало что вижу.
Вместо ответа Джо сделала шаг вперед.
С желудком у Эллиота творилось то же, что с головой: и там и там что-то плескалось и билось о стенки, но в противоположных направлениях. Ему вспомнилось неприятное путешествие через Ла-Манш по дороге во Францию, хоть он и предпочел бы его не вспоминать.
Первый шаг дался тяжелее всего, хотя и следующий был не намного легче. Сделав с десяток шагов, Эллиот затрясся всем телом, пот стекал с него ручьем, а мышцы скрутило судорогой так, что ноги не слушались. Он пошатнулся и упал на Джо, чуть не сбив ее с ног.
К тошноте добавился стыд за собственную беспомощность: она пытается удержать их обоих на ногах и идти вперед.
– Прости, Джо, – пробормотал Эллиот. – Лучше оставь меня: я буду только обузой.
Она не ответила и вообще никак не отреагировала на его слова, продолжая идти, и с каждым шагом он все сильнее опирался на ее стройное сильное тело.
«Еще пять шагов», – приказал себе Эллиот, но уже через четыре шага Джо остановилась открыть дверь.
На земле лежал труп. Сперва Эллиот заметил истоптанные подошвы сапог, а уж потом мертвеца, которому они принадлежали. Это был один из его похитителей: тот, что все время улыбался, когда наносил удары. Теперь он не улыбался, а казался удивленным, выпученные глаза смотрели в никуда, а на горле зияла отвратительная красная рана.