С учетом сказанного, одно из событий, приведших к преступлению, следует обрисовать более подробно, чем это возможно в ретроспективе. Оно стало лейтмотивом, поворотным моментом, первой упавшей костью домино. И в записях доктора Фелла это событие пересказано во всех подробностях именно так, как Стюарт Миллс поведал эту историю доктору Феллу и суперинтенданту Хэдли. Событие это случилось 6 февраля, в ночь на среду – за три дня до убийства, – в небольшом дальнем зале таверны «Уорвик» на Мьюзеум-стрит.
Доктор Шарль Берне Гримо жил в Англии почти уже тридцать лет и говорил без акцента. За исключением нескольких характерных жестов в моменты нервного возбуждения, а также привычки носить черный галстук-ленточку и старомодный котелок с квадратной тульей, он походил на британца даже больше, чем его местные друзья. Никто не знал, как прошла его молодость. Он был человеком обеспеченным, но решил работать, благодаря чему приумножил свое состояние. Профессор Гримо долгое время был учителем, известным лектором и писателем. Однако в последнее время он оставил эти занятия, перейдя на некую неоплачиваемую должность в Британском музее, благодаря которой получил доступ к манускриптам о «низшей магии» (так он сам их называл). Низшая магия стала для него хобби, из которого он извлек немалую прибыль: он интересовался всеми видами красочной сверхъестественной дьявольщины, от вампиризма до Черной мессы. Изучая их, он всегда кивал и усмехался с детским любопытством – а потом получил пулю в легкое за все свои старания.
Здравый, рассудительный малый, этот Гримо, с насмешливым огоньком в глазах. Говорил он быстро, слова вылетали откуда-то из глубин его гортани, словно пулеметная очередь; имелся у него и свой фокус – он умел смеяться, не раскрывая рта. Телосложение у него было среднее, но его отличала мощная грудь и удивительная физическая выносливость. Когда Гримо семенил мимо, вежливо приподнимая шляпу или подавая знак своим зонтиком, все встречные в окрестностях музея сразу узнавали его черную бороду, подстриженную так коротко, что она походила на седеющую щетину, черепаховую оправу очков и уверенную походку.
Жил он, надо сказать, поблизости – в добротном старом доме на западе от Рассел-сквер. Помимо Гримо, там обитали: Розетта, его дочь, экономка мадам Дюмон, его личный секретарь Стюарт Миллс и старик, бывший учитель, по имени Дрэйман, которого Гримо приютил у себя, чтобы тот содержал в порядке книги.