Что-то в ней было такое… Умение держать себя? Сила? Стать? Ее словно окружала плотная наэлектризованная аура, в ней чувствовались энергия, потрескивание и жар грозовой тучи. Она двинулась в их сторону, ее обувь поскрипывала в такт каждому шагу. Темные глаза, чуть раскосые, нашли Хэдли. Она нервно потирала ладони. Рэмпол пришел к двум выводам: убийство Гримо нанесло ей глубокую рану, от которой она никогда не оправится; и она бы сейчас стенала и плакала, если бы ее не поддерживало одно желание…
– Меня зовут Эрнестина Дюмон, – сказала она, словно услышав его мысли. – Я пришла, чтобы помочь вам найти человека, который застрелил Шарля.
Она говорила почти без акцента, но с немного невнятным выговором и бесцветной интонацией. При этом она продолжала потирать руки.
– Когда я только услышала о случившемся, я не могла заставить себя подняться. Потом я решила поехать вместе с ним в машине «скорой помощи», но доктор мне не позволил. Он сказал, что я понадоблюсь полиции. И теперь я думаю, что это было мудрое замечание.
Хэдли встал и предложил ей стул, на котором он до этого сидел:
– Пожалуйста, присядьте, мадам. Мы обязательно выслушаем ваши показания, но немного позже. А пока, прошу вас, послушайте рассказ мистера Миллса на случай, если нужно будет что-то подтвердить или опровергнуть…
В комнате было слишком холодно из-за открытого окна, и она вся дрожала – заметив это, внимательно следивший за ней доктор Фелл, прихрамывая, проковылял, чтобы закрыть его. Потом она посмотрела на камин, огонь в котором почти погас, заваленный кипой обуглившейся бумаги. Наконец уловив смысл того, что сказал Хэдли, она кивнула. Потом рассеянно посмотрела на Миллса с тенью безучастной симпатии, проявившейся в ее еле заметной улыбке.
– Да, конечно. Он славный бедный мальчик, и ничего дурного у него на уме нет. Не правда ли, Стюарт? Пожалуйста, продолжай. А я… посмотрю.
Миллс не подал виду, что эти слова его задели, хотя, может быть, он действительно не рассердился. Несколько раз моргнув, он скрестил руки на груди.
– Если Пифии так угодно думать, то я не имею ничего против, – невозмутимо ответил Миллс. – Однако мне хотелось бы продолжить. Так на чем это я остановился?
– Вы остановились на том, что профессор Гримо увидел посетившего дом незнакомца и сказал: «Во имя всего святого, кто вы?» А что было дальше?