Он поклонился ей и заглянул в глаза:
– Вам нужен племянник на время вашего пребывания в Милане?
– Что, простите?
– Только что вам понадобился племянник. Эта роль мне прекрасно подходит.
– Алло, дедушка? Представляешь, я дни напролет сопровождаю Карлотту Берлуми!
– Какую такую Карлотту?
– Карлотту Берлуми, певицу.
– Боже мой, так она не умерла?
– Если и так, то хорошо это скрывает.
– Карлотта Берлуми… О, Энцо, ты возвращаешь меня в далекое прошлое. Как она теперь выглядит? Со страхом жду твоего ответа…
– Очень стильно. Прекрасно сохранилась. Ты ведь слышал, как она поет?
– Да!
– И ты говорил, что она тебе нравилась…
– Карлотта Берлуми? Безумно… Она была… она была… Как бы это объяснить? Она была…
– Соперницей Каллас?
– Соперницей Каллас? Ну знаешь… Во многих отношениях она даже превосходила ее.
– В чем именно?
– Ладно, я закругляюсь, сюда идет твоя бабушка, лазанья ждать не может. Я позвоню тебе позже. Целую, мой мальчик.
– Умереть в «Ла Скала» – это было бы шикарно!
Энцо разразился хохотом, услышав это заявление. Вот уже битый час посетители бара с завистью наблюдали за этой странной парой: хилый пижон и пожилая дама, которые болтали без умолку. Карлотта Берлуми уже выпила три «Манхэттена», украшенных мараскиновой вишенкой, а Энцо, привыкший к бережливости, все еще цедил фруктовый коктейль с кубиками льда, позвякивавшими в высоком стакане. Ему все больше нравилось то, что он определил как чувство юмора Карлотты Берлуми. На самом деле юмор у нее как раз напрочь отсутствовал, ведь это качество предполагает скромную отстраненность; комизм заключался в том, что до предела категоричная и невероятно самовлюбленная старуха болтала обо всем, не боясь кого-то шокировать, выставить себя в смешном свете или наговорить глупостей, уверенная, что изрекает истину в последней инстанции. Когда какой-нибудь безрассудный смельчак пытался ей возразить, она либо игнорировала его, либо затыкала ему рот, повышая голос.
Она продолжала:
– Только представь заголовки: «Великая певица Карлотта Берлуми заканчивает свою карьеру там же, где начинала, – в миланском „Ла Скала“». Эта новость в один миг облетит весь мир.
Энцо, уверенный, что лишь немногие вообще помнят, кто такая Карлотта Берлуми, и что это известие вряд ли вызовет ажиотаж в прессе, не решился умерить ее энтузиазм и предпочел уклониться от дискуссии.