Разве могла я теперь бросить мальчишку на произвол судьбы? Мы с ним вроде, как в горы сходили в одной связке.
«У тебя «шпора» есть?» – спросила я глазами.
«Откуда?» – пожал он в ответ плечами.
Я продефилировала к его парте и положила лист с готовым заданием Ложкину под нос безо всякого стеснения. Этого от меня никто не ожидал, и никто не подумал обо мне плохо.
Ученики мои были молодцы, порадовали меня раскованностью речи и бесстрашием. Я отринула все невзгоды и была счастлива.
Комиссия отправилась писать протоколы, а я чуть задержалась, вопреки правилам. Мне хотелось сказать несколько добрых слов своим выпускникам. Мои ребята ввалились гурьбой, ожидая оценки своих стараний.
– Молодцы, мои дорогие. Через час вывесим официальное подтверждение ваших успехов.
Я была на лестнице, когда снизу мне прокричала наша «англичанка» Изабелла Юрьевна.
– Мария Ивановна, вас молодой человек ожидает.
Продольные складку у губ, сомкнутых крепко, глаза с поволокой – все это впечаталось в моем сознании накрепко. Я едва не завопила: «Крест! Крест пришел по мою душу!». Влетела обратно в кабинет, как техасский торнадо (Часть моих учеников все еще находилась в комнате). Одарила насторожившегося Севку мятущемся взглядом и принялась сбрасывать туфли.
Ложкин, заражаясь моей паникой, вскочил со стула и рванул ко мне, на ходу расстегивая джинсы.
Что подумали остальные свидетели этой сцены мне неведомо, но тишина наступила мертвецкая. Стало хорошо слышно, как гулко по пустынным коридорам приближаются шаги и голоса, низкий мужской и слегка пронзительный женский.
Я натянула штаны, протянутые Севкой, и распахнула окно.
Кабинет французского языка располагался на четвертом этаже. А, если учесть, что постройка была монументальная, сталинских времен с гулкими, просторными потолками, то до земли было довольно приличное расстояние.
Правда я не собиралась изображать из себя парашютиста. Нужно было пройти по карнизу (довольно узкому, кстати говоря) около двух метров и зацепиться за пожарную лестницу – упражнение для разминки – и только! И все же сердце немного ёкало. А Ложкин уже натягивал на меня свою футболку.
– Как же ты, совсем голый? – попыталась я протестовать.
– Всю шкуру в клочья раздерете, – сказал мальчишка сердито.
Я швырнула туфли вниз и вспрыгнула на подоконник.