Когда я начинала писать эту песню, мы еще встречались, а когда расстались, то я решила, что обязательно допишу ее в знак нашей любви, как прощальный подарок ему и себе тоже. Мысленно я ее дописала, оставалось только записать ее в студии звукозаписи, чтобы считать свершившимся фактом моей биографии.
С Артемом мы последние месяцы почти не общались. Расстались, впрочем, мы из-за моего творчества, точнее моего плотного графика, куда он был выписан не первым номером. Его просто не устраивало, что меня никогда нет рядом. Мы ругались на этой почве, потом искали компромиссы. Я старалась решить эту проблему, но в сутках всего двадцать четыре часа и для Артема не находилось там места ни днем, ни ночью. Я страдала, но, когда он ушел, испытала облегчение. Я чувствовала, что он обижен на меня. В какой-то степени новой песнью я хотела заслужить его прощение.
Последнее, что я помню из той дороги, а точнее – той моей жизни, это как я остановилась на светофоре, потом сняла серьги. Рядом на соседнем сиденье лежала моя большая ярко-красная сумка, и я потянулась к ней, чтобы закинуть серьги туда. Я думала, что я отвлеклась от дороги на секунду, и ее хватило, чтобы разделить мою жизнь на до и после. Больше я ничего не помнила.
Мне потом в больнице рассказывали, что было несколько скорых и полицейских машин. Моя машина была всмятку, потому что в нее на полном ходу врезался черный джип. Я не помнила ни этого джипа, ни этого водителя, который был за рулем. Когда я открыла глаза на больничной койке, в моей голове играла эта мелодия, эта новая песня, которую я написала для своего бывшего, но я не знала, что вместе с этой мелодией попрощаюсь не только с любимым мужчиной, но и со всей своей прошлой жизнью.
В больнице мне сказали, что я осталась чудом жива, что при таком столкновении не выживают. Мне рассказывали, что когда приехала полиция, то, глядя на мою машину, сжатую в гармошку, полицейские спросили: «Где труп?» Трупом должна была быть я. Каким-то чудесным образом в этот день в моей машине сработали все подушки безопасности, поэтому я осталась жива. Мне сказали, что водитель черного джипа скончался на месте от травм.
В больнице мне постоянно твердили, что мне очень повезло и что я должна радоваться, что осталась жива. Но я никак не реагировала на эти слова. Если раньше у меня были стимул и мотивация жить на всю катушку, у меня были амбиции, то после аварии я поняла, что пришло в негодность не только мое тело, но и моя жизнь. Я не чувствовала свою правую руку, она просто болталась сбоку. Я не понимала, как можно выступать и играть на гитаре, подбирать музыку без правой руки. Я не хотела, чтобы на сцене меня жалели, это было слишком унизительно для меня. Это был конец, все мои планы обрушились в момент столкновения. В больнице я просто лежала и смотрела в потолок, я не могла пошевелиться, подняться с постели, у меня не было сил. Речь у меня была замедлена – то ли из-за лекарств, что мне давали, то ли из-за черепно-мозговой травмы, моя голова была забинтована.