Я очнулась и кинулась собирать разлетевшиеся принадлежности для рисования. Вася пододвинул пустое ведро и принялся складывать в него детали скелета.
– Я искала вас, куда вы провалились? – прошипела я.
Василий смущенно мигнул, но ответить не успел.
– Это не наши приятели, посмотри? – позвал его Ярослав.
Гремя ведром с костями, Вася поднялся. Ярослав стоял в стороне и внимательно вглядывался – нет, не в лицо – во внутренности манекена: одного из тех, что немым строем по-прежнему стояли на своих местах.
Я торопливо сгребла в стакан кисточки для рисования и тоже приблизилась к ребятам. При ближайшем рассмотрении манекены оказались более неприятными и зловещими: раскрашенные розоватые и серые внутренности теснили друг друга во вскрытых телах кукол, при этом гладкие лица с горделивым, но безучастным выражением смотрели в одну сторону.
– Не хватает только красных пионерских галстуков, – хихикнула я малость нервно. Впечатления шутка, однако, не произвела.
– Видишь? Сердца нет, – произнес Ярослав.
– Вижу.
Вася колупнул пальцем края круглой, размером со сжатый кулак, полости в груди куклы.
– Почему в полный рост, а не только туловище? – проговорил он рассеянно.
– Для реалистичности, – хмуро отозвалась пожилая Любовь Иванна (или вправду Иоановна?), о которой я почти успела забыть.
Теперь сторожиха выглядела растерянной. И еще слегка оглушенной. Она явно не понимала, что с нами делать: на воров мелкая девчонка и два субтильных парня, один из которых с костылем, не тянули.
– Попрошу вас на выход, молодые люди. – Сторожиха деловито подбоченилась и стала аккуратно притеснять нас к выходу.
– Но…
Я скосила глаза на зеркало, куда скользнул Потусторонний. В нем отражалась противоположная стена, оттого казалось, что это не гладкая поверхность вовсе, а узкий проход, как вентиляция. Я подошла, дотронулась пальцами до прохладного стекла и лишь тогда различила себя в мутной амальгамной глубине.
– Иначе я вызываю полицию, – веско, хоть и не слишком решительно, добавила Любовь Иванна.
– Любовь Иоановна, не выдумывайте, – запротестовал Ярик.
– Давай-давай, Ярослав. Я тебе не Вадим Саныч. Моду взяли – шляться где вздумается.
Отпугивая темноту фонариками, мы двинулись в обратном направлении, к лестнице. Отчасти я даже была рада окончанию визита. Сторожиха шла позади, я слышала ее сопение.