«Попугай, да? – думала Аня, посмотрев на маску отца через зеркало. – Попугай… Попугай… У попугаев же матриархат. В стаях попугаев самка занимает лидирующую позицию, используя самца в личных целях… Напоминает нашу семью».
– Ты тоже хорошо выглядишь, папа, – Аня загадочно улыбнулась и перевела взгляд обратно на свое отражение.
– Ой, дочка, скорей бы снять этот ужас! – Григорий Макарович потянул себя за узкий воротник, стесняющий шею и уже намокающий от пота. – Жарко и тесно. Только Леночке не говори, что я так сказал, ладно? А то расстроится.
– Конечно, папа.
– Григ! – разразился, как раскат грома, возглас Елены Евгеньевны.
В комнату вбежала хозяйка дома. Григорий Макарович вздрогнул, услышав за спиной голос дражайшей супруги, и его лицо вмиг утратило всякую краску. Он побелел как бумажка.
– Вы готовы? – спросила разгоряченная Елена Евгеньевна. Она выглядела так, будто вот-вот случится нервный срыв.
Аня быстро оценила в уме ее внешность: платье из изумрудного цвета шелка с золотистыми рюшами и павлиньими перьями. По мнению Ани, платье было слишком тяжелым и перегруженным мелкими деталями. Надевая на глаза маску павлина с хохлом, хозяйка дома протараторила:
– Скорее выходим! Кареты прибыли!
Она поправила шелковые лацканы на фраке мужа, достигая идеальной симметрии, и поспешила к выходу.
– У-у-у-у-у-уф, – выдохнул с облегчением Григорий Макарович и сразу же похудел на два размера.
– Кажется, пронесло, папа, – усмехнулась Аня, изучая в зеркале свое платье со всех сторон. – Она тебя не слышала.
Спустившись в вестибюль, семья Чеканщиковых накинула верхнюю одежду, специально подобранную Еленой Евгеньевной, чтоб с костюмами сочеталась: Григорию Макаровичу темная соболиная шуба до колена, себе и дочери меховые накидки. Конечно, по традиции поверх фрака носят пальто, но честолюбивой женщине казалось, что шуба будет смотреться богаче. Прежде чем выйти, Елена Евгеньевна взяла мужа под руку, пару-тройку раз посмотрелась в зеркало, поправила складки накидки и долго размышляла, не забыла ли она что-то важное. Все это время Григорий Макарович стоял на месте, потея, и терпел, пока дражайшая супруга не решится наконец пересечь порог к блаженной прохладе.
– Мама, ты весь день готовилась, а от нас требуется лишь присутствие на балу в костюме. Что ты могла забыть!