Прошло несколько часов, и маленький соня наконец поднялся со своего ложа. Руки и ноги студила вечерняя прохлада, а сердце – страх темноты. Но сон придал ему сил, и он больше не плакал. Слепой инстинкт побуждал к действию, поэтому он пробрался через заросли и вышел на прогалину – справа текла река, а слева был пологий склон, поросший редкими деревьями.
Сумерки сгущались, над водой поднимался бледный, призрачный туман. Он пугал и отталкивал. Вместо того чтобы вернуться на берег, откуда пришел, мальчик развернулся в противоположном направлении и двинулся к темному лесу, обступающему прогалину со всех сторон. И тут он увидел впереди странный силуэт, который поначалу принял за крупное животное – собаку или свинью, – но точно распознать не смог.
Может быть, это медведь? Он видел медведей на картинках, ничего дурного о них не слышал и даже робко мечтал когда-нибудь встретиться с одним из них. Что-то в движениях силуэта – быть может, некоторая их неловкость – подсказало мальчику, что это не медведь. Но страх заглушил любопытство. Поэтому он стоял на месте и постепенно набирался храбрости, потому что, по крайней мере, у загадочного существа не было чудовищных, грозных кроличьих ушей. Возможно, его впечатлительный разум также подметил знакомые черты в неуклюжих, чудных движениях. Он еще не успел разрешить все сомнения, как увидел, что за первым силуэтом возник второй, и третий, и справа, и слева… Они были повсюду, и все двигались к реке.
Это были люди. Они ползли на четвереньках. Одни – на руках, волоча за собой ноги. Другие передвигались на коленях, безвольно опустив руки. Они пытались подняться на ноги, но падали ничком. Ни одно движение не выходило у них естественным, ни одно движение не повторялось, но все медленно передвигались к кромке воды. Поодиночке, парами и маленькими группами они пробирались сквозь сумерки: некоторые с передышками, некоторые непрерывно – десятками и сотнями.
Их полчища простирались насколько хватало глаз, и казалось, что этот поток никогда не иссякнет. Сама земля как будто ползла к реке.
Некоторые прилегли отдохнуть, да так и не поднялись. Они были мертвы. Другие, остановившись, странно жестикулировали, хватались за голову, вскидывали и вновь роняли руки, протягивали их вперед, как на общей молитве в церкви.