– Как насчет улицы?
Я неторопливо направился к кухне. Я жил в маленьком доме, всего полторы сотни квадратных метров, и отчаянно нуждался в ремонте. Это стоило чертовски дорого, здание находилось прямо в центре города, на одной из самых живописных улиц Нью-Йорка.
Я был довольно молод и глуп в то время, когда забрал к себе Келлана, и возлагал большие надежды на то, кем мы станем. Я планировал поработать на этом месте, а позже переехать в частный сектор. Снести стены. Начать с нуля. Создать эдакое холостяцкое гнездышко для нас с Келланом.
Потому теперь я ни за что бы не стал тут что-то менять. Особенно, когда комната Келлана до сих пор оставалась нетронутой. В точности, как он ее оставил.
– Ты должен двигаться дальше, – голос Терри поплыл по комнате, как зеленое ядовитое облако.
– Я и двигаюсь. Это ты застрял на месте, пытаясь оседлать волну успеха книги, написанной почти десять лет назад. Убирайся.
Он в ярости вскочил с дивана.
– Ты позволишь мне жить на улице?
– Ага, – протянул я, открывая и закрывая шкафы просто так. Я ненавидел этот дом. Хотелось бы мне набраться смелости и съехать, но оставить этот дом все равно, что отпустить Келлана. – В качестве подарка на новоселье добавлю хороший спальный мешок.
– Ты чудовище, – выкрикнул Терри.
– Весь в тебя.
– Я никогда не был таким…
– Достаточно, – заскучав, я поднял руку. – Нет ничего более неловкого, когда люди начинают петь себе дифирамбы. Ты закончил?
Он огляделся по сторонам. Мой дом не трущобы, но далек от гламурной жизни, которую он вел с тех пор, как написал «Несовершенства». Я зарабатывал большие деньги, но, если перестраивать дом, то нужно было перевозить все это дерьмо, и обстановка здесь должна оставаться такой же, как в тот день, когда Келлан сделал то, что сделал, вплоть до дедушкиных часов, которые больше не работали. Даже в уродливой глиняной кружке, которую Келлан сделал в третьем классе для мамы на День матери, по-прежнему каждый день был мой утренний кофе.
Было бы здорово избавиться от этого дома и переехать в пустынный, бездушный небоскреб со службой уборки и швейцаром.
– Я беру себе диван, – убежденно сказал Терри.
– Ни за что. Мне нравится, как он стоит в гостиной. Придает этому месту антураж.
– Я имею в виду, что буду спать на диване.
– Хм, тоже нет. Я больше не учусь в колледже. Дни, когда я делил пространство с пьяными, сомнительными соседями по комнате, давно миновали.