– Crass не торгует толстовками. Они антикапиталисты. Здорово тебе мозги загадили, чувак.
Какого хрена?
Я резко обернулся.
Это была она.
Черт подери, Шарлотта Ричардс собственной персоной.
С густой каштановой челкой, большими зелеными глазами и в наряде в стиле эмо-аниме. Что, по сути, было нарядом в духе американского порно. Клетчатая юбка, футболка AC/DC и гольфы до колен с «Мартинсами».
Она не была ни крутой девчонкой, ни одиночкой. Но была в ней какая-то особая аура. Не знаю. Она вызывала у меня желание узнать ее получше.
Шагая ко мне по неровной черепице, Шарлотта засунула кулаки в карманы куртки.
– Ты сам сшил эту толстовку? Отстой.
Я притворился, что не обращаю на нее внимания, швырнул пустую банку из-под пива в темную пасть школьного двора и, достав из рюкзака следующую, со щелчком открыл ее.
Я взбесился, что она ткнула меня носом в такую херню, даже несмотря на то, что был влюблен в Шарлотту. Люди нашего возраста слишком тупы и не знают, что британские анархистские панк-группы семидесятых не продают мерч. Но, конечно, мне надо было непременно захотеть единственную цыпочку, у которой действительно были мозги.
– Можно мне? – она плюхнулась рядом со мной, обхватив дымоход рукой, чтобы не упасть.
Я уставился на нее. В ситуации в целом не было ничего реального. Она здесь. Разговаривает со мной. Существует рядом со мной. Она, должно быть, знала, что я – социальный изгой. Никто не разговаривал со мной в школе… или вне школы, если уж на то пошло. И это не фигура речи.
Я задумался, как много она знала о моих жизненных обстоятельствах. Хотя какая разница. Я же не собирался с ней встречаться или даже пересекаться завтра утром. В этом прелесть ухода из жизни – не нужно никого уведомлять.
Поколебавшись, я предложил ей «Бад Лайт». Шарлотта чуть ослабила хватку и сделала маленький глоток.
– Боже, – она на секунду высунула язык и вернула мне банку, сморщив нос. – На вкус как подошва.
Я допил пиво, непонятно с чего испытывая чувство превосходства.
– Тогда советую перестать облизывать ноги.
– И, по-видимому, пить пиво.
– Привыкнешь. Никому не нравится вкус алкоголя. Только состояние, до которого он тебя доводит.
Она приподняла бровь.
– Ты часто напиваешься?
Единственным источником падающего на нас света были огни близлежащих зданий. Чертова Шарлотта Ричардс, дамы и господа. Так близко. Такая красивая, что я бы улыбнулся, если бы еще мог чувствовать что-то, кроме оцепенения.