– Ну, что я говорил, Лукли!
Лукли в одну секунду оказался возле Грикла и круглыми от удивления глазами уставился на дыру в земле.
– Господи Всевышний! Точно под землей. Мыслимо ли это?
– Да, чего только лусты не придумают, но мы сейчас их оттуда выкурим.
Достав из-за пояса белый пакет, Грикл поджег его и кинул в дыру, где прятались дети.
Темный узкий туннель моментально наполнился дымом. В глазах защипало и стало трудно дышать. Зажав нос и рот руками, дети закашлялись.
– Я больше не могу, Мухат, – захныкала девочка и начала продвигаться к выходу.
– Потерпи, Армида, – начал уговаривать Мухат, хватая ее за ноги.
– Нет, я не могу. Мне очень боль. Очень больно в груди и в носу, и в глазах.
Девочка уже плакала, растирая маленькими ручонками, красные от едкого дыма глаза. Грубо отпихнув Мухата ногой, она все-таки выбралась из подземного лаза.
Тяжелые копыта лошади замелькали у нее перед лицом. Армида вся съежилась, боясь, как бы большое животное не затоптало ее. Кроме копыт она больше ничего не видела, глаза слезились и ей было страшно поднять голову вверх. Но то, что Мухат вылез прямо за ней, она почувствовала сразу.
– Это выродки лустов! – обрадовавшись, крикнул Грикл. – Нам сегодня повезло, домой вернемся с трофеем.
– Ты прав, Грикл, удача на нашей стороне.
Лукли слез с лошади и подошел к детям.
– Я возьму мальчишку, а ты бери девчонку.
Армида прижалась спиной к Мухату и крепко схватилась за его ногу.
– Только попробуй ее тронуть! – крикнул мальчик, выдвигая вперед свои костлявые кулачки.
На лице Грикла отразилось изумление.
– Это мелкое ничтожество бросает нам вызов? Ты слышал, Лукли?
Лукли тут же бесцеремонно схватил Армиду за волосы и потащил за собой. Девочка закричала. Мухат не раздумывая, высоко подпрыгнул и со всей силы, которая была у него, ударил ногами Лукли в спину. От неожиданности тот покачнулся и упал на бок. Армида вырвалась, и Мухат увидел ее прозрачные глаза полные ужаса и устремленные куда-то за его спину. Он начал оборачиваться, но не успел, оглушительный удар по голове повалил его на землю. Последнее, что он слышал, как кричит Армида. Ее крик был такой пронзительный и такой долгий, будто бы он перерастал в вечность. Казалось, что именно он придает его телу нестерпимую боль. Хотелось, чтобы она больше не кричала, замолчала, чтобы было тихо, тогда бы и боль прошла, но ее голос просто разрывал его тело на части. Он заставлял Мухата сопротивляться той вечности, тому бесконечному потоку покоя, который зовется смертью. Он заставлял его жить и бороться. Но вскоре крик прекратился, а с ним закончилось все.