– Уйди!
Я хотел было помочь сарыкамышскому ополченцу и заколоть его врага, но молодой, горячий парень то ли не расслышал меня, то ли не понял, то ли слишком увлекся схваткой. Несколько раз ударив головой в лицо турка, вскрикнувшего от боли в сломанном носе и рефлекторно потянувшего руки к голове, армянин подхватил оброненный мной ятаган с характерными «ушами» на рукояти – и несколько раз вогнал клинок в грудь тонко, протяжно завизжавшего османа… Тем самым вновь обратив на нас внимание нескольких неприятельских солдат, только что обежавших ячейку.
– Давай!
Вскинув винтовку и плотно уперев приклад в плечо, я сделал первый выстрел; мгновением спустя ко мне присоединились и Василий с Прохором. Я с пяти шагов не промахнулся и, лихорадочно дернув затвор, досылая новый патрон, вновь выстрелил, едва сместив планку целика и мушки на животе очередного противника…
Но и турки также начали стрелять в ответ – и, увы, все так же с пяти шагов.
Вскрикнул раненный в ногу Прохор, дважды дернулся от ударивших в грудь пуль Василь. Сам мастеровой успел до того трижды нажать на тугой спуск нагана, ослабевшей рукой попав только один раз… А меня спас от неминуемой смерти армянский боец, резко выпрямившийся с окровавленным ятаганом в руках именно в тот момент, когда турецкие пули полетели в мою сторону!
Вражеский выстрел опрокинул безмолвно умершего ополченца прямо на меня; оказавшийся довольно тяжелым крепкий парень упал спиной вперед и невольно сбил меня с ног. Но придавленный телом дружинника – и прикрытый им, словно щитом! – я нашарил выпавший из разжатой ладони Василия наган и разрядил в османов остаток барабана, свалив еще двух врагов! А третьего, последним вступившего с нами в бой противника снял Прохор, более проворно перезарядивший свой винтарь…
Трясущимися от страха и напряжения пальцами я откинул защелку барабана и попытался вручную извлечь стрелянные гильзы. Но раздувшаяся после выстрелов мягкая латунь так просто наружу не пошла – пришлось орудовать шомполом нагана и только затем вновь по одной заряжать каморы патронами.
Какая удача, что безвременно почивший второй номер где-то успел изучить наган и умел им владеть… Кто знает – быть может, мастеровой состоял в одном из многочисленных революционных кружков или организаций и уже получил какую-то боевую подготовку? Как бы то ни было, отчаянно боявшийся своего первого боя (и, увы, последнего) Василий принял его с честью – и погиб достойно…