– Слушай, тут ребята организовали книжный клуб. Сегодня после пар пойдем в кафе на первую встречу. Хочешь с нами?
Есеня знала, что Ирина предлагает из чистой вежливости. Она не вписывалась в компанию и вряд ли ее присутствие вызвало бы у кого-то восторг. Да и сама Вишневецкая не испытывала истовой страсти к тем жанрам, которые они собрались обсуждать. Романтическая проза девятнадцатого века навевала скуку и быстро убивала в ней всякий интерес к происходящему. Перед глазами так и стояла картина, как компания снобов за кружкой английского чая обсуждает сложные отношения Хитклиффа и Кэтрин, надменно оттопырив мизинцы.
– Нет, не хочу.
– Дело твое, – просто пожала она плечами.
Медленно тянулась пятница. Череду теплых будней остудила холодная, мерзкая морось. Даже самых воодушевленных и заряженных на пары людей в такие дни разбивала меланхолия. Едва вернувшись домой, Есеня плотно укуталась в теплый плед и засела за ноутбуком, мыслями погружаясь в завтрашнее утро. К несчастью для Вишневецкой субботу, которую та могла бы с пользой дела потратить на здоровый сон, она вынуждена была в угоду больным желаниям Миронова отдавать под утренние пробежки. Уговор есть уговор.
– Занята? – в дверном проеме показалась голова мамы.
– Нет, заходи.
– Что смотришь?
– Да так, неважно.
– С Мироновым поговорила?
Новости о том, как именно Есеня планировала закрывать хвосты, мать восприняла с потрясающим хладнокровием и лаконичным «Еся, надо». Сама Вишневецкая, безрассудно посчитавшая, что потянет ежедневное пробуждение в шесть утра, готова была взвыть от собственной глупости. Вернуться бы на несколько дней назад и надавать самой себе по щекам за самонадеянность.
– Тебе будет полезно, а то дома совсем засиделась.
Мама в своих суждениях была непреклонна и спорить с ней она не видела никакого смысла. По итогу сама же, как всегда, оказалась бы неправа.
– Ой, а это что, ты на экране?
От умилительного тона матери щеки запылали болезненным румянцем, словно ее застали за чем-то постыдным. На стоп-кадре Есеня пятилетней давности во всей своей неидеальной, нескладной красе, с по-детски круглым лицом и покатыми плечами готовилась покорять бревно. На жилистом, натренированном теле нелепо сидел розовый купальник, длинные волосы были намертво зацементированы толстым слоем лака. Эхом из прошлого внутри аукнулось то волнение, что топило ее перед каждым выступлением.