– Какой позор… Господи, почему ты забрал ее, а не меня? Почему я должна жить с этим?
– Ему не стоит этого знать, – продолжила Авдотья, – он все еще очень любит маму. Он потерял слишком много. Не нужно отбирать у него хотя бы это…
Старухи молчали. Никто не решался сказать ни слова. Только тени еле слышно всхлипывали, причитая что-то себе под нос.
Слабое освещение луны пробивалось сквозь тонкую грань между темно-синим ночным небом и бесконечной водной гладью, и стремились в глубину морской пучины. Но бесконечная тьма полностью поглощала любое свечение, не оставляя ни капли жизни внутри себя. Только бесконечная пелена смерти…
В промежутке между небом и водой распахнулась белая дверь.
Безмятежность водной глади нарушилась. Лунное отражение исказилось волнами, лучи света заплясали от колец, бежавших по воде. В центре этого внезапного хаоса оказалось тело, стремительно погружающееся в воду. Евгений открыл глаза и увидел дрожащий лучик, который медленно отдалялся от него. По телу пробежала дрожь, и все его мышцы сковало холодом. Этот холод был холоднее, чем взгляд его отца. Он был ему знаком. Приняв, что биться против него бесполезно, он продолжал медленно погружаться в океанскую пучину, заточенную в этих глазах.
Медленно распахнулись черные ресницы, и в лучах рассвета заблестела слезинка в холодных голубых глазах.
Евгений открыл глаза. Всего лишь сон. Медленно поднявшись, он сел на кровати и посмотрел в окно. Алые лучи солнца пробирались в комнату сквозь ветви деревьев за стеклом. В воздухе пахло гарью. Парень поднялся с кровати и направился к выходу из комнаты, но на полпути острая боль в колене решила остановить его планы. Остановившись у шкафа, он стиснул зубы в недоумении. Прихрамывая, он все-таки продолжил путь.
На кухне бабушка вовсю жарила оладьи. Хотя скорее сжигала до углей. Треск масла на старенькой маленькой металлической сковороде оглушал все остальные возможные звуки.
– Ты встал? – Старушка стояла в желтом фартуке, уперев руки в боки, держа в одной из них деревянную лопатку.
– Нет, лежу еще, не видно, что ли? – Лохматый Евгений пошел дальше до ванной.
– Ты мне не ерничай, сейчас как заряжу по шее… – бубнила бабка в ответ, но, поняв, что ее никто не слушает, остановилась, – есть будешь? – спросила бабушка Рая, когда внук вышел из ванной.