– Ну, что уставились?!– Степан грубо дернул девушку за руку, стал снимать с неё кольца.
Девушка не сопротивлялась, губы её дрожали, а по щекам текли слёзы. Большие глаза, полные слёз, с мольбой смотрели на этих невесть откуда взявшихся лохматых мужиков. Чего в них было больше – страха или мольбы о пощаде, сказать трудно. Но грубые мужские руки резко дернули серёжки, порвав мочки, и те вместе с каплями крови оказались на грязной ладони разбойника.
– Не надо, пожалуйста, не надо!– шептала девушка.
Но её никто не слушал. Сняли драгоценности, одежду. Девушка зарыдала в голос. Антип взял её за волосы и вопросительно посмотрел на Власку.
–Кончай! – сказал атаман.
И резкий взмах ножа пересёк горло девушки. Брызнула кровь. Антип брезгливо отбросил тело девушки в сугроб. Потом распрягли лошадей, перегрузили скарб на дроги.
–Приберите, – сказал атаман, указывая на тело девушки и повозку.
Несколько человек быстро уложили тело в сани и спихнули их в овраг…
А потом послышался звон бубенцов, мужики по команде схоронились в сугробах по обочинам дороги. Увидев жандармов, сопровождавших карету, он дал знак – замереть, и карета проехала мимо…
–Да, дожил, – зло пробормотал Власка – Покойнички являться стали.
Потом, досадуя на самого себя, нехотя, с натугой перекрестил лоб…
***
Не спится Катерине… Проснулась среди ночи и лежит… Кровать – то большая, перина пуховая, одеяло тёплое, а холодно одной в постели… Всё реже стал появляться дома Власка, всё реже стал миловать свою Катюшу. Конечно, понимала Катерина, что муж ради неё да детей пошёл на это. Да только тревожно и тяжело на душе…
Да… Власка, когда-то ласковый да заботливый, стал совсем другим. Он по-прежнему красив, разве что седина ранняя по кудрям серебрится. Конечно, возмужал, стал серьёзнее и суровее. Ясное дело – от такой-то жизни…
Затяжелели веки Катерины,… и видит она себя молодой. Идёт она с подругами к околице, где гармонь заливается. Парни шутками встречают девчат, а глазами всё Катюшу провожают. Да ещё вдогонку припевки разные поют:
–Катерина, как картина…
– Хороша да хороша, да коли бы наша-…
Да, хороша девушка да и рода старинного казачьего. Красавица, умница и работница справная.
Уж не раз и сваты наведывались, но только смеялась Катюша. А родители не неволили любимую дочь свою. Ведь только семнадцать минуло. Да и братья стеной стояли: