А тайна эта была – книга. Да не простая, а волшебная. Книга та и не книга вовсе, а собеседник живой. Вот встанет перед Нинель какая-нибудь задача. Откроет она книгу, а ответ – уже готов. И сразу всё ясно да понятно станет.
А попала эта книга к ней очень странным образом…
Возвращалась как-то Нина из гимназии. Темнело уже. Девушка шла быстрым шагом, прижимая к себе учебники. Начался дождь, подул ветер. И вдруг как загрохочет всё вокруг, как засверкают молнии. Вздрогнула девушка и пустилась бежать. До дому оставалось рукой подать, как вдруг перед ней появилась женщина. Странная какая-то, волосы распущены, глаза горят, а она смеётся и танцует… Встала Нинель как вкопанная, ни рукой, ни ногой пошевелить не может. А женщина та к ней всё ближе и ближе подходит, в глаза смотрит, смеётся.
–Не бойся ничего! Возьми, доченька, книгу эту. И дар мой возьми в придачу!– и протянула книгу.
И что странно, дождь как из ведра, а книга – сухая. Машинально взяла девушка книгу, подняла глаза, чтобы поблагодарить странную женщину, а её-то и нет. Как будто и не было…
Прибежала Нина домой, вся мокрая до нитки, учебники все намокли. А книга та – сухая! Спрятала её Нина подальше, чтобы отец не нашёл, сама переоделась в сухое. И тут почувствовала девушка, что навалилась на неё какая-то слабость, пол закружился под ногами…
Пролежала она в горячке две недели. Каких только докторов не приглашал к ней отец, целые консилиумы собирал у её постели. Поправлялась Ниночка медленно. Да и вести она стала себя странно. Всё больше тревоги вызывало у отца её поведение. Всё время стала проводить в библиотеке. И раньше любила дочь сидеть за книгами, а тут совсем оторваться не может. А то явится в кабинет отца, посмотрит ласково и скажет:
–Не тревожься, батюшка, всё у тебя завтра сладится. И товар пойдёт, и компаньоны на твои условия согласятся.
Дивился отец. Он никогда не посвящал дочь в свои дела, да и разговоров о деле при ней не вёл. И что странно – вправду на завтра всё шло, как она говорила. А ещё была у Ильи Петровича от дочери маленькая тайна: одна женщина, роду не знатного да и не очень примерного поведения. Но взяла она его за душу. Ну не каменный же он, столько лет вдовствует. Так где-то раз в неделю позволял себе пускаться во все тяжкие. Ох, и жаркие же были эти ночки. Что за баловница да придумщица была его Ксюша. Да только вот до денег и подарков уж очень жадная. Но прощал ей это Илья Петрович за ласки её сумасшедшие. Но от дочери это скрывал, всё делами отговаривался.