Все мои вещи уместились в чемодан и небольшую сумку, и была ещё коробка с пластинками, которые я всё-таки не решилась оставить, хотя не один десяток раз изменяла решение «брать – не брать». От родителей я получила немного денег на первое время и еду в дорогу, потом что в пути мне предстояло провести целые сутки, и только на следующее утро поезд прибывал на Центральный вокзал Нью-Амстердама.
Провожали меня всей семьёй. Поезд остановился всего на несколько ми-нут на нашей захолустной станции, и нам и оставалось, что только махать друг другу через стекло. В этот момент, когда я осознала, что не увижу родных в течение неопределённо долгого времени, мне было приятно смотреть на эти милые лица и чувствовать их любовь. Родители так редко по-настоящему предъявляли мне её. Я была очень счастлива, что нахожусь в поезде, который умчит меня к новому светлому будущему. Как говорили мудрецы прошлого, начало – уже середина пути.
В дядиной квартире имелся телефон, так что мы договорились, что родители первое время будут звонить мне в конце каждой недели.
Я не сразу догадалась открыть окно, чтобы услышать последние мамины напутствия:
– Звони, если соскучишься. Если не понравится у дяди, в любой момент можешь вернуться. Никто не станет удерживать тебя в Нью-Амстердаме насильно. Мы не выгоняем тебя. Помни, ты всегда можешь вернуться домой.
Я вежливо улыбалась и кивала, но про себя решила, что под родительский кров не вернусь ни за что. Пока я жила в их доме, мне приходилось соблюдать определённые правила, но я больше не хотела жить по чужой указке. Я была решительно настроена на самостоятельное ведение хозяйства ещё четыре года назад, когда Джоэл сделал мне предложение. Не сложилось… Однако свободу я всё-таки обрела, и вновь возвращаться в подчинённое положение мне не хотелось. Я выросла. Мой путь разошёлся с теми, с кем я обитала все эти годы под одной крышей. Отныне моя жизнь принадлежала только мне.
В моё купе никто не подсел, и я порадовалась, что смогу устроиться с удобствами. Когда поезд тронулся, младшие бежали за вагоном, пока перрон не кончился. Мы махали и улыбались друг другу, слали воздушные поцелуи. Порой сёстры меня ужасно раздражали, особенно когда приходилось сидеть или заниматься с ними в ущерб собственным интересам, но сейчас мне было даже их чуточку жалко. Кто знает, доведётся ли им когда-нибудь побывать в крупном городе, и осмелятся ли они вообще оставить Средний Запад? К сожалению, ни Петуния, ни Лили не были мне особо близки, и я не думала, что стану сильно тосковать из-за того, что покидаю и их тоже.