– Почему ты так странно на меня посмотрела, маленькая Роза? – спросил он, и я вновь подняла свои очи на него.
– Я просто подумала, – с лёгкой полуулыбкой отозвалась я.
– О чём? – его любопытство не знало предела.
– О том, что мой дядя… очень хороший человек, – не наилучшим образом довершила я фразу.
– Держи это в большом секрете ото всех, принцесса. Не порти другим удовольствие считать меня великим грешником, – сказал он полушутя и подмигнул.
Я поняла, что он дал мне право считать его лучше, чем он есть на самом деле. Раз уж он работает в кабаре, то, возможно, и соответствует его обстановке с развратными едва одетыми женщинами? Или я несколько не так представляю, что такое стрип-шоу? Просьба не называть его дядей уже не казалось такой бессмыслицей. Он мог просто не желал демонстрировать другим, что обременён родственными связями.
Мы почти пришли. Удивительно, что в таком большом городе дядя Аксель не обзавёлся машиной, а передвигается пешком. Но жить в центре – редкое везение. Тогда, конечно, все необходимые для жизни заведения находятся в подобной близости друг от друга и дома.
За время нашего пути я успела рассказать о том, как поживает моя семья, чем занимается отец, и при этом не могла не задать один интересующий меня вопрос:
– Ты никогда не жалел, что оставил Средний Запад?
– Никогда. Я всегда знал, что мой мир здесь, что моя душа принадлежит жизни быстрой и переменчивой. Я никогда не жалел о том, что оставил дом, в котором родился и вырос. По духу я никогда не принадлежал к Гамильтонам, вот почему вернул девичью фамилию матери. Ты тоже скоро осознаешь, что мир ферм и ранчо не для тебя. Но мы уже пришли.
Аксель распахнул передо мной металлическую калитку, ведущую во двор элитной многоэтажки, а я чуть было не прошла мимо. Пока ещё я не научилась различать высотки, все они казались какими-то одноликими. На этот раз мы прошли по парадной лестнице к лифту, и дядюшка представил мне швейцара на входе, а тот был до того любезен, точно я какая-нибудь важная персона. Не из-за славы ли и авторитета моего дядюшки?
Могла ли я вообще прежде помыслить о том, что так живут люди?
Мой первый вечер в Нью-Амстердаме, но я устала и сильно хотела спать, а не размышлять о том, как внезапно моя жизнь переменилась. Последние месяцы тревожные сны мучили меня каждую ночь, если я не выпивала таблетку и не забывалась. Долгожданный покой пришёл в купе поезда, ну и на сегодня я тоже, похоже, избавлена от бессонницы.