– Но если станет трудно… – Начала она, и я перебила, резче, чем планировала:
– Если я сяду в коляску, зачем тогда все эти процедуры? Чтобы научиться её толкать?
Элис хихикнула.
– Хочешь сказать, тебя не бодрит идея лежать и наслаждаться сильными руками нашего Джейка? – Она подмигнула, и я почувствовала, как жар подступает к щекам.
– Оставь фантазии при себе, – Пробормотала я, ковыляя быстрее. – Кому нужен человек со шрамом через всю спину, негнущимися ногами и системой, которая периодически глохнет, как старый двигатель?
– Это смешно! – фыркнула Элис, но я видела, как её пальцы сжали папку с моими анализами чуть сильнее.
– Не смейся. Ты и Джейк… вы не боитесь меня, потому что знаете, как я устроена изнутри за счет медицинского образования. А остальные? – Голос сорвался, выдав то, что я прятала даже от себя. – Они видят инвалида. Ходячий памятник "как не надо жить".
Элис остановилась так резко, что я едва не врезалась в неё.
– Боже, ты как разбитое зеркало – видишь только осколки, – Она ткнула пальцем мне в грудь. – Ты жива. Ты идешь. И да, ты чертовски красива, даже когда хмуришься, как старая ведьма.
Я открыла рот, чтобы парировать, но в этот момент дверь кабинета распахнулась, и мы упёрлись взглядом в Джейка.
Он стоял, застыв с чашкой кофе в руке, и я сразу поняла – мы пришли не вовремя. Его улыбка была натянутой, глаза бегали от Элис ко мне и обратно. Между ними снова пробежала та искра – то ли напряжение, то ли что-то глубже, что я никак не могла расшифровать.
– Привет, Джейк! – Элис запела, как будто мы случайно столкнулись на улице, а не в клинике.
Джейк возвышался над остальными, словно он был персонажем из древних легенд: его смуглая кожа отливала теплым золотом, будто он впитал в себя лучи закатного солнца. Темные волосы, густые и непокорные, как черный бархат, падали на лоб небрежными прядями, контрастируя с пронзительным взглядом глаз, цвет которых напоминал кофе без молока – глубокий, почти шоколадный. Когда он улыбался, казалось, в комнате становилось светлее: зубы, белоснежные и ровные, вспыхивали, как жемчужины на фоне его загорелого лица. Его тело, подтянутое и рельефное, словно выточенное резцом скульптора, выдавало часы, проведенные в спортзале. Каждое движение было отточенным – плечи, будто вылитые из стали, узкая талия, мышцы спины, играющие под обтягивающей футболкой при повороте. Даже в простой медицинской униформе он выглядел как герой боевика, случайно одетый в белый халат. Когда он шел, казалось, воздух вокруг него вибрировал от скрытой силы, а в уголках губ затаилась дерзкая усмешка, словно он знал, какое впечатление производит, и… не возражал против этого. Но так происходило ровно до того момента, пока он не замечал нас. Стоило нам встретиться с ним взглядом, как он сразу пытался казаться незаметнее, улыбка становилась робкой, а его аура сменялась на более сдержанную и обыденную.