Обратный путь мы проделали молча. Олег дулся. Я превзошёл его в тот день. Возможно, он тогда уже жалел о своём гостеприимстве.
На следующее утро от его плохого настроения не осталось и следа. Самовлюблённые типы не умеют долго носить в себе обиды. Они всегда свято уверены в том, что весь мир должен вращаться вокруг них. В этом их сила, в этом их слабость. Вот и тем утром он снисходительно глядел на меня как ни в чём не бывало. Даже предложил взять у его отца машину и поехать в районный центр. Дыра, конечно, захолустье, пояснил он с презрительным жестом. Однако скататься туда будет интересно. Может быть, удастся познакомиться с симпатичными девушками. Надо ли говорить о нашем намерении его отцу? Нет, явно не стоит, он сейчас работает в своём кабинете. Или просто дремлет в кресле после завтрака. С этими словами Олег с видом заговорщика подмигнул мне. Он знал, где лежат ключи. Даже если папа услышит, как отъезжает машина, не кинется же вдогонку. Я мысленно согласился с ним. Вдогонку его отец не кинется. Слишком на первый взгляд флегматичен для таких энергичных поступков. Мы вдвоём вышли из дома и нырнули внутрь салона чёрной «Ауди». Машина стояла под навесом в тени. Внутри оказалось не так жарко, как я ожидал. Олег завёл мотор и тронулся с места. Я подумал было, что всё же стоит сказать родителям Олега, куда мы едем, но спросил лишь, взял ли он с собой мобильный телефон. Мой друг кивнул мне с сосредоточенным видом. Он явно наслаждался ездой и ощущением скорости. Права у него были, так что нам можно было не беспокоиться за юридическую сторону вопроса. Я вообще ни о чём не беспокоился. Если бы я знал тогда, что ждёт меня через несколько часов! Просто открыл бы дверь и вывалился на асфальт. Но счастливый в своём неведении я лишь безмятежно ковырялся в настройках магнитолы и изучал кнопки на приборной панели. Наконец я нашёл радиоволну с танцевальной музыкой. Салон наполнили чередующиеся в хаотичной последовательности звуки. Они порождали смутное беспокойство. Что‑то в них было неправильное, как будто музыканты постоянно пропускали одну или две ноты или не попадали в такт. Я посмотрел на Олега и хотел поменять волну. Но ему музыка нравилась. Плечи его подёргивались, и он пытался подпевать. Незнакомый женский хриплый голос выводил непонятные рулады. Что это за язык, поинтересовался я у Олега. Не знаю, беззаботно ответил он, наверное, итальянский. Тогда я впервые почувствовал лёгкую дурноту. Что‑то во мне вдруг очень захотело вернуться обратно к дому родителей Олега. Но я испугался показаться перед ним смешным. Это смазало бы мой вчерашний триумф. Погасило искру самоуважения в моей груди. Поэтому я лишь откинулся на кожаную спинку сиденья и закрыл глаза. Через некоторое время машину вдруг резко дёрнуло в сторону, меня оглушил рёв клаксона грузовика. Рядом грубо выругался Олег. Мимо нас промчался огромный большегруз. Очевидно, его водитель отвлёкся и вильнул рулём. Этот эпизод окончательно вывел меня из равновесия. Сквозь полуприкрытые веки я стал следить за дорогой и едущими навстречу машинами. Но их, к счастью, больше не было. Ехали мы недолго. Минут через пять над ухом у меня раздался возглас сокурсника. Прибыли, соня, вот она, Земля Обетованная. Я открыл глаза. Обетованная Земля оказалась небольшим промышленным городком. Дома в нём были высотой максимум пять этажей. Я нигде не увидел «хрущёвок», здания явно были более поздней постройки. На перекрёстках в центре повстречались даже несколько светофоров. Были в городе и магазины сетевых гипермаркетов, и салоны сотовой связи. А это что? Ого! Настоящий кегельбан, так и написано – «Настоящий кегельбан»! Мы с Олегом долго смеялись над этим названием. Он вполне искренне, я более саркастически. Моё детство прошло в таком же маленьком городке, только очень далеко оттуда. И мне было понятно ощущение безнадёги, веющей от всего, что я видел вокруг. Но к этому чувству во мне примешивалось ещё кое‑что. Мне сразу стало страшно в этом городе, уж не знаю почему.