Умытые росой, они теперь сияли, – Арагва посмеивалась. Ведь это её работа. Она их полировала, она их наполнила светом, и, теперь сияют, то нефритом, то отблесками бирюзы.
И вдруг всё засверкало.
Теперь перемигиваются со скалами и солнцем.
И нет, они не грустят и не плачут, не завидуют тем скалам, которые ещё стоят, они смеются.
Они живут, одной единой каменной жизнью.
***
Рассказ мамы.
… Эвакуировались из Крыма, Украины, и других областей и районов колхозных животных коров овец, свиней, лошадей. Лошади разбежались, был молодняк, свиней сдали солдатам, нашей армии. А коров гнали из Крыма, Октябрьского района, Лодыгин Михаил председатель райисполкома, в гражданке был директор госплемрассадника городского, Молочанского, это на Украине было. Он руководил эвакуацией. Кобелешная Соня, Мотя и Григорий, муж жена и дочь. Бывший председатель Украинского совхоза. У них был паралич с ногами. Бабушкой и дочерью, сын Славка. Эвакуировались, говорил, что я не хочу оставаться с немцами, потом дочь умерла от малярии. Её похоронили под большим дубом, а ночью волки разрыли а может шакалы, и могилу и её не нашли совсем.
Сделали стоянку – три дня чинили подводы. Пекли хлеб в камнях. Камни мазали глиной и делали печки, чтоб дух не выходил. Мука была в каждой подводе по три мешка. Устроили баню, ловили вшей, щёлоком. Жгли подсолнечник, пепел с него был тем самым щёлоком. А продовольствия раз получили, это было, не доезжая до Махачкалы. Однажды был дождь много дней, все вымокли, потом сушились у печи, где известь жгли, там сушились и варили молоко.
Сначала шли по берегу Каспийского моря, от Махачкалы до Дербента. Травы не было, пришли, добрались до Хачмаса. Там догонял нас Малий, и скот начал от голода падать. Тогда мы свернули в горы, а он говорит, что вы делаете? А мы что, мы не знали куда идти. Сначала шли сорок пять колхозов. Бомбёжки начались и многие погибли. У станицы Степановская первый раз. С фонариками, самолёты освещали и бомбили нас, все смешались. Где чьё стадо.
На Моздок двинулись. Там немец. Повернули на Наурскую, станицу.Дали большой круг. После бомбёжки по направлению Махачкалы. Одну неделю или две, потом по берегу Каспия. До Хачмаса, потом стоянку сделали. Украли в первую ночь, горные люди жеребёнка, и меня хотели зарезать. Потом Иван Иванович,– фельшер колхоза Ленина, Горькобалковского, совхоза поехал в Махачкалу добился проводника. И потом каждая республика давала проводника. Около Дербента был аул, ночь, не видно ничего, темнота. А мы пасли там скот в саду, и набрали фруктов. Орехи яблоки. Они, местные, утром предъявили счёт три барана или голову председателя.Приехали как звери, кабардинцаы или лизгинцы, чёрт их знает. В Хачмасе, были, шапки большие, чёрные овечьи. Галифе, и малахайки, плётки. Так нас и не пускали долго. А сами из кустов вылазят и тянут гырлыгой барашка. Так мы ночью рушили, и скорее оттуда. Была ещё Бартошина, колхозница, помню…