Нет, братцы, нет, это только не для моей бабки. Ты ей только скажи где болит или колет, но гнётся и не ломится, к молодой тянется, вот оно и УЗИ!!! Накось, дед, выкуси, и не проси. Для сугреву. И диагноз готов у неё с рецептом, в тумбочке. Настойка, ждёт своего не один годик, своего изготовления. Бабка копит, но не пробует. А зачем? Запас шею не давит. Но делает и прячет в погреб. Потом забывает, как собака на сене. Ни себе не людям. Вот она стойкая настойка…
Пилюли и микстуры, она копила всю жизнь, и, говорит, помогает. Даже прошлого столетия, тогда не продавали простой мел, вместо пилюлей. Тогда это просто, – враг народа. И всё тут. А сейчас, это называют бизнес, а не вредительство, и не измывание над народом, истребление нации…
И вот бабка достала свою швыдку допомогу, хотя и могла перепутать, со швыдкой Настей – есть такой диагноз, сказала Настя, как удасття, Это, когда Настя не успевает добежать до туалета. За сарай. А грех вот он. Поэтому дед и промолчал, про своё недомогание. Хотя и не похоже на то, что медики иногда, и признают, но называют подругому. Опечатка в головке…
Депрессия, это ерунда. Болит живот, или газы – это понятно, но вот, то, что у деда, душа – это далеко от действительности. Скорая, и никакой помощи… Ни медики, ни жена не смогут понять, как это душу выворачивает наизнанку…
А в голову лезли мысли – ребятишкам там холодно…Дочь с внучкой в Лапландии, а сын Выборг – тоже не Африка, хотя и не Заполярье, и, слава Богу – не совсем, Новая Земля. Это вам не Крым.
А Гольфстрим – далекоо. Вот они потому там мёрзнут и скучают, за домом и теплом. Но тогда почему, его, деда так знобило?!
А ребятишки сообщили накануне, что в Лапландии двадцать, вот и Гольфстрим, а у сына двадцать восемь и уж конечно не выше нуля.
Бабка и мама ребятишек – глаза лопаются от такой жары…
Это она всегда говорила там, в Крыму, летом бывали иногда, в отпуске. А тут мороз. И жена, завела словесный Реквием, почти Моцарта. Скорбный речитатив; как там и мы замерзали, когда вместе жили, в Финской Ялте – Виппури. Но, были все вместе, и нам было тепло. А теперь, они там одни, хотя живут уже семьями, и, конечно им не зябко, но вот они – они, там в северной холодрыжине.
А дед. Сейчас, в горах, и, чихнул его организм, выбрасывает хворь. Потом чихнула полтора раза, потом… – два раза, как заикастая собака, видел я такое чудо на Кубани. Гавкнет. Два раза зубами щёлкнет, а потом снова, гаффф. Забавно. Смешно. Поучительно и грустно.