Двое из них – помощники шерифа. Они вооружены, а у одного на кожаном пальто приколота тусклая серебряная звезда.
Между ними стоит третий. Арестованный.
На голову ему натянули грубый мешок из-под зерна, местами потемневший от крови или пота. Мужчина высокий и тощий. Его одежда порвана. Он без обуви, ноги почти черные.
В воздухе над ними танцуют снежинки, освещенные полной луной.
Бейкер кивает мужчинам, затем поворачивается к Эндрю, который с удивлением видит, что по грязному щетинистому лицу шерифа текут слезы.
– Это мой брат, отец. Его зовут Пол. Я пощадил младшего брата, и теперь, надеюсь, вы спасете ему жизнь. – Он умолкает, словно спорит сам с собой, потом добавляет: – Или по крайней мере его душу.
Пул, уже в сутане и с горящей лампой в руках, жестом подзывает мужчин.
– Уведите его, – приказывает он. – Быстрее! В мою комнату.
Эндрю и шериф отходят в сторону. Двое помощников шерифа затаскивают высокого мужчину внутрь. Третий помощник появляется из темноты и закрывает за собой дверь. Он выглядит робким, как провинившийся школьник. Втроем они идут за остальными.
– Я не смог убить его, – тихо говорит Бейкер, словно стыдясь. – Это же моя плоть и кровь. Но теперь я понимаю: он больше не мой брат. Вы сами убедитесь. С ним что-то произошло, отец. Что-то ужасное.
Идя по коридору, Эндрю замечает кровь, стекающую с черных босых ног арестанта; кровь оставляет волнистую линию на каменном полу, словно она – краска, а брат шерифа – кисть.
– Еще бы, – говорит Эндрю, стараясь не наступать на темную линию, исчертившую полы. – Он тяжело ранен…
Сильная рука шерифа сжимает его локоть, и Эндрю морщится от боли. Лихорадочные глаза Бейкера смотрят на него с мольбой.
– Я говорю не о плоти, отец, – шепчет он и поднимает глаза кверху, словно хочет убедиться, что ни Бог, ни Дьявол их не подслушивают. – В него что-то вселилось.
Голос Пула разрезает тьму.
– Эндрю!
– Идемте, – говорит Эндрю отчаявшемуся мужчине и ускоряет шаг. – Мы сделаем все, что в наших силах.
Эндрю проходит мимо Джонсона, который стоит в конце коридора и зажигает настенную лампу. Он поворачивается к Эндрю, у него мертвенно-бледное лицо, а тон на удивление нервный.
– Эндрю, это не опасно?
Эндрю, ошеломленный страхом великана, останавливается и всматривается в лицо Джонсона. Быть может, ему что-то известно.