Во время короткого разговора Никифоров вытянулся в струну, лысина и щеки его покрылись багряными пятнами. Он не пытался объяснить задержку атаки, а отвечал только «никак нет» и «так точно». Положив трубку, он тяжело сглотнул, повернулся к начальнику штаба майору Чечоту и с усилием выговорил:
– Первому батальону начать атаку, захватить высоту «полтора» и закрепиться на достигнутом рубеже.
И по тому, как он произносил, всем офицерам на командном пункте стало понятно, что Никифоров слово в слово повторил приказ комдива. Повисла тишина на КП.
– Зимин ещё не вышел на исходные, – ответил Чечот, не глядя командиру в глаза. – Ударим растопыренной пятернёй – людей положим.
– Атаку начать немедленно.
Артподготовки практически не было. Несколько мин просвистели над головой, разорвались вблизи немецких позиций – и всё. В небо взлетела жёлтая ракета, и первый батальон пошёл в атаку, распарывая утреннюю мглу гулким рёвом полутора сотен глоток. Оставленные позиции тут же заняла заградрота.
Солдаты бежали, прорываясь сквозь глубокий снежный наст, утопая, где до колена, а где по пояс, бежали навстречу смерти, орали от ярости, ужаса и ненависти к врагу, от безысходности своей солдатской судьбы; орали, чтобы выплеснуть из себя мерзкий страх, хоть на мгновение победить смерть.
Вот споткнулся и упал пожилой боец, отлетели в сторону очки. Он привстал на колени, начал шарить руками вокруг себя. К нему подбежал лейтенант, поднял его и резким движением толкнул вперёд.
– Я не вижу ничего, не вижу…
– Вперёд!
Лейтенант успел крикнуть, успел ненароком раздавить очки солдата, успел обернуться назад, чтобы окинуть взглядом свой взвод, – и поймал затылком пулю снайпера. Ноги его подогнулись, он рухнул лицом в снег, но пожилой боец этого уже не видел. Солдат стал слепым и лёгким, бежал, не чуя под собой земли, бежал вперёд, видя в этом единственный смысл своей огромной и такой драгоценной жизни.
Линию заграждений преодолели легко, в некоторых местах снежный покров подступал практически к верхней нитке колючей проволоки, её оставалось только перешагнуть, но как только батальон пересёк невидимую линию, определённую для себя немецким пулемётчиком, ожили дзоты, выкашивая косоприцельным огнём ряды атакующих.
Батальон упал в снег и замер. Ни деревца, ни кочки, чтобы укрыться от огня.