– Угрожаете? – усмехнулся Раметелев. – Мы – общественная организация. Муниципалы нам не указ.
– Это бесполезный разговор, Олег Николаевич. Я не подпишу вам акт о захоронении, пока не увижу все документы и фотографии. Палец о палец не ударю.
– А если… – попытался Разметелев.
– Без если. Разговор окончен.
Родионов в начале беседы хотел сразу задать вопрос по Крючкову, но в процессе общения передумал, что-то сдерживало. Внутреннее чутье подсказывало, что этот козырь стоит попридержать.
21 декабря 1941 года
Ровно в четыре утра две роты сапёрного батальона бесшумно поднялись с исходных позиций и, поставив на лыжи бронещитки, молча пошли в атаку на опорный пункт противника в районе Туйполово, прикрывая личный состав стальными пластинами. В это же время справа 296-й стрелковый полк 13-й стрелковой дивизии атаковал в направлении дороги между деревнями Венерязи и Новые Сузи и своим левым фасом оттянул на себя пулемётный огонь немецких дзотов.
Подойдя к проволочным заграждениям, сапёры остановились. Бесшумными тенями мелькнули фигуры с длинными ножницами, бойцы прокусили проход по ширине стальных пластин. Зазвенели подвешенные консервные банки, но немцы были отвлечены боем с 296-м полком и не слышали шума.
Каргузалов лично вёл своих людей в атаку.
Побывав с вечера в расположении полка, комбат понял, что сильно надеяться на соседей не стоит: за прошедший день в кровопролитных боях 296-й полк потерял убитыми и ранеными около трёхсот человек. Оставшиеся в живых были объединены в один сводный батальон и продолжали воевать на морально-волевых. К тому же опорник в Туйполово являлся для них второстепенной историей: соседям во что бы то ни стало надо было оседлать дорогу и атаковать в направлении Мендухари и Хумалисты. Они отвлекали немцев ровно настолько, насколько это было необходимо для выполнения собственных задач. Каргузалов всё это понимал, поэтому яростным жестом поторапливал командиров рот.
Немцы заметили сапёров слишком поздно, не разобравшись в темноте, приняв стальные листы за бесшумные советские танкетки. Застучали пули по металлу, но стальные пластины выдержали. Стрелять из миномётов немцы не решились из-за близости к собственным позициям.
Первыми на расстояние броска гранаты подобрались бойцы 2-й роты под командованием лейтенанта Старовойтова. Укрытые стальными листами, они забросали гранатами немецкие окопы и одним резвым рывком ворвались в траншеи. Солдаты, отвыкшие наступать, никогда не видевшие врага лицом к лицу, вдруг озверели от ненависти и жажды крови. Раненых и оставшихся в живых добивали без жалости всем, что под руку попадётся: прикладами, касками, лопатками. Сержант Середа, прыгнув на спину здоровому немцу, прижал врага к земле и быстрыми сильными ударами погружал нож в шею, лицо, под ребра, прорывая маскхалат и хлипкую шинель. Врага расстреливали в упор, рвали руками, зубами, резали ножами, крошили штыком сапёрных лопат. И, казалось, во всём свете не было силы, способной остудить бурлящую, хлещущую через край животную ненависть.