Мне голос был… Книга прозы - страница 14

…Из-за пелены тумана пытается пробиться музыка… Вспышка яркого света… Это и есть музыка Моцарта!

И вдруг свет меркнет, будто на смену привычному солнцу взошло чёрное. И снова свет возвращается…

…Каменный столб с загадочными символами – герм, отмечающий место погребения… Люди со скорбными лицами у него… Седая древность…

…Колонна Святой троицы, названная венцами колонной чумы. Улица Грабен («Могилы»). Собор Святого Стефана. В нём совершается месса…

…Музыка наконец разрывает пелену тумана и ослепительным блеском заполняет всё пространство. Этот свет и есть музыка Моцарта! И теперь сквозь слепящий свет мы видим…

…бегущий по облакам Гермес бросает вниз, на землю, флейту..

…всё та же Вена, театр. «Die Zauber Flote» – «Волшебная Флейта», – гласит театральная программка, – 30 сентября 1791 г. Начало в 7 часов…

…Папагено, получеловек, полуптица, – комичное существо на сцене, распевающее арии…

…и снова маленький Моцарт в саду опускает мёртвую птичку в землю…

…умершего Моцарта погружают на повозку, накрывают и увозят всё дальше и дальше от дома №970 по Рауэнштайнгассе… к собору святого Стефана? Нет! В вечность!

…Чего-то хотелось… Марат сидел за столом и тупо смотрел в слезящееся от дождя окно. Тоска медленно и неотвратимо разъедала душу. Как кислота.

Городок наш… ничево…

Населенье… таково…

В общем, скучно, братцы, скучно в наших тмутараканях вдали от огней большого города. Прав, однако, Антон Антоныч, всем известный городничий: отсюда хоть три года скачи, – ни до какого государства не доскачешь. Всюду безрадостная действительность, бездорожье, безденежье, почти повальное пьянство да тоска, всеми тремя вышеназванными «б» вызванная.

Правда, есть и своя гордость – местный краеведческий музей, на который за тридевять земель со своих Хонсю и Хоккайдо приезжают подивиться японцы, китайцы, корейцы и прочие маодзэдуны. Для них в нашем Хотелове девять «хотелей» построено. И все – «пятизвёздочные»!

А недавно мэр Хотелова, потомственный шаповал, на волне повального увлечения музейонами задумал пополнить «Золотое кольцо Хотеловщины» ещё одной диковинкой – музеем валенка. И первый эскпонат сам в музей принёс – те самые валенки, в которых когда-то бегал в школу в соседнюю деревню. Старожилы Хотелова и специалисты краеведческого музея дивлись: давно таких Валенков не встречали – большая редкость они для этих мест. Мэр города возрадовался необычайно и предложил будущую достопримечательность Хотелова назвать никак иначе, как музеем редкого валенка. Чему никто не возразил. Народ безмолвствовал и одобрял идею мэра, тщательно маскируя бродячие под кожей желваки и опуская глаза долу, чтобы искра «одобрения», полыхающая во взоре не подпалила нарождающийся в муках музейОн.