За этим сил у Бороды явно добавилось. Он смог бежать, не останавливаясь, еще часа два. Более того: солнце уже встало над лесом, а Яркус все бежал, оставаясь быстрым, неутомимым зверем. Казалось бы, такого не могло быть, но было. Было именно так: при свете дня он оставался зверем! Яркус помнил, что на такое способна только добрейшая госпожа Арэнт, благодаря способностям, данным ей великим магом Райсмаром Ирриндом. Видимо, боги в самом деле пришли на помощь брату Ионы. Яркус бежал, срезая угол дороги, там где развилка на Торгат и Старый Калнгар, бежал, отталкивая сильными лапами землю и держась кустов, чтобы его не приметили всадники – их и повозок с окрестных ферм стало много с рассветом. Явно вечные дали Яркусу силу и удачу, и он с сожалением думал, что Иона зря так скверно отзывалась в последние дни об эльфийских богах. Быть может, они наказали ее за то горькое злословие. Нельзя было гневить Наирлесс и Эббела! Ведь у небесных много забот помимо тех, которые им хотела подбросить Ионэль, и боги – не ее слуги, чтобы сразу бросаться исполнять желания его сестры.
Хотя Яркус был очень несогласен с Тетивой Ночи за ее отношение к богам, да и к людям, он все равно Яркус любил сестру всем сердцем, какой бы она ни была. Мысль о том, что ее могут принести в жертву нубейской богине жгла огнем. Эта же мысль давала еще больше силы, и Борода бежал, бежал, перепрыгивая ручьи, ломая ветви кустов, иногда оставляя на них клочья собственной шерсти. Лишь когда он, срезая путь через лес, добрался до оливковой рощи и дороги на Старый Калнгар, силы начали покидать его. Причем не только силы, но и осторожность: Борода не сразу заметил трех всадников, сопровождавших тяжелую повозку. А верховые увидели его еще издали.
Не желая неприятностей, Яркус свернул к близким кустам и там он почувствовал, что сущность зверя покидает его. Сначала по телу пошла дрожь, в груди стало жарко, и тело стало сжиматься, будто огромная рука бога сжала его. Холщовый мешок, который Яркус по примеру графини Арэнт приспособил для переноса собственных вещей, слетел со спины. Яркус поваливался в траву и услышал стук конских копыт на камнях – те трое всадников спешно ехали к нему.
Предстать перед ними полностью голым означало выдать в себе оборотня. А к оборотням в этих местах всем известно, как относятся: намного хуже, чем к волкам. К пущей беде Яркуса по-прежнему било мелкой дрожью, силы, которых поначалу казалось много, покидали его тело. Борода стал слаб настолько, что едва мог ползти на четвереньках. Он начал искать взглядом мешок со своими вещами, правда не совсем понимая, какой от него сейчас прок – все равно одеться не успеет. Всадники были уже близко.