– Ответ держать будем, задобный? – спросила вторая женщина, изгибая густую чёрную бровь.
Пересвет опешил, но что-то ответить и правда было нужно:
– Я турист. К деревне дорогу искал, заблудился.
– Кто? – удивилась первая, но секунду спустя её рыхлое лицо озарила мягкая улыбка, – Мы сами деревенские. Дорогу укажем. Токмо обожди, покамест Комоедицу справим.
Вторая окинула его недоверчивым взглядом и спросила:
– Немец что ль?
– Какой немец? Я русский, и предки мои русские, вплоть до, – Пересвет на секунду задумался, – седьмого колена, если не ошибаюсь.
– То-то по-нашему маленько баешь. Ну, идём, проводим тебя к старейшине. Он ужо с тобой потолкует.
– Как человек с высокими моральными устоями, я глубоко осуждаю…, – начал было Пересвет, утвердившись в мысли о сходке сектантов.
Но его тут же прервала черноокая женщина, взглянув на него с жалостью, словно на потрёпанного бездомного щенка:
– Касатик, ты б хоть рубаху-то надел. Не принято у нас в чём мать родила по деревне расхаживать.
– А вона у соседей, Рудых, ещё как принято! – без стеснения вмешалась её подруга. – Как выйдут по заре во чисто поле, да как туесками своими затрясут! Тут уж хоть стой, хоть падай…
– Опустим подробности, – осуждающе покачал головой Пересвет и стыдливо прикрыл рукой красное лицо.
– А чего там опускать-то? У них и так стоймя редко бывает. Из харчей ведь токма Хорса свет, да Стрибогова благодать, – загоготала баба, чем смутила Пересвета ещё больше.
Подруга её легонько толкнула в бок, прокашлялась и спросила:
– Баешь не по-нашему. Откуда будешь?
– Правду молвит, – согласилась с ней вторая. – Льстивый ты, касатик. Из лядины вышел нагой, а на носу тростинки золотые…Неужто запределец?
Без толики удивления бабы окинули незнакомца изучающим взглядом повторно. Из всего набора слов Пересвет понял многое, но общий смысл ему был не ясен. И тут в голове что-то щёлкнуло. Он вспомнил, как мать рассказывала о Древней Руси, да и в школе некоторые слова слышал. На бледном лице отразилось недоумение: «как? Что я здесь делаю? И вообще здесь, это где? Господи, помоги…Хотя в церковь меня водили редко, пришла пора всерьёз помолиться…»
За него ответила одна из женщин:
– Испужался, касатик? Ты окрест погляди, осилишь думу свою.
– Я где? – выдавил из себя обескураженный Пересвет.
– Знамо где, на Руси-матушке.