Теперь же королева выглядела жертвой, а манёвр с танцем напоминал жест отчаяния.
– Одна из моих фрейлин прекрасно танцует тоэйру. Полагаю, она с радостью порадует нас своим мастерством, – Беатриче обернулась и в упор взглянула на Амаранту, но я оказалась быстрее и вышла вперёд.
– Моя королева, это честь для меня, – торжественно ответила, наслаждаясь воцарившейся тишиной и яростным шипением Амаранты. – Тоэйра священна для всех южан, поэтому я хочу посвятить свой танец вечному союзу между Эскарлией и Огненными островами. Да пребудет мир в наших сердцах и пусть звезды озаряют путь тех, кто идёт тропою чести! – произнесла ритуальную фразу и покосилась на Леона.
Он выглядел настороженным, но записывать меня в кровные враги пока не спешил. Мне удалось предотвратить скандал!
– Моя милая Реджина, – королева облегченно выдохнула и улыбнулась, – ты настоящее сокровище.
Я наивно полагала, что самое сложное позади и осталось лишь красиво станцевать, но…
– Ваше величество, тоэйру исполняют под перезвон гитарных струн, а не в звенящей тишине, – неожиданно произнес Леон, окинув меня обжигающим взглядом.
Словно о чём-то предупреждая или… бросая вызов?!
– Если позволите, я сыграю для леди Альтис, – его губы изогнулись в говорящей улыбке.
Только говорил он на неизвестном мне языке, и пока понимала лишь одно – я влипла!
Знать бы ещё во что…
– Буду рада услышать вашу игру, господин генерал, – сдержанно ответила Беатриче. – Принесите гитару и кастаньеты!
Со всех сторон послышались перешёптывания. Заинтересованные, осуждающие, удивлённые. Гости реагировали по-разному, но мой взгляд был обращён лишь к Леону.
Я даже не догадывалась, что именно он задумал. Его лицо оставалось невозмутимым, зато в глазах плясало пламя. Шальное, неукротимое. Оно сжигало меня дотла, и в тоже время завораживало.
Я чувствовала себя мотыльком, летящим на погибельные огни. Но разве не в этом суть фламенко?
Танец, который невозможно исполнить, если на душе штиль. Безумие, сливающееся с симфонией ночи, и страсть, накрывающая лавиной. Ломающая запреты, заставляющая тело изгибаться в болезненной неге и трепетать подобно пламени бушующего костра.
Танец, как вызов и безмолвная дуэль, отбиваемая стуком каблуков и звонкими хлопками рук.
Одержимость, пульсирующая в груди чёрной дырой и затягивающая в свою пучину.