[1]Он хрипло вздохнул, и между его приоткрытыми губами вздулся кровавый пузырь; пузырь вздувался и вздувался, а затем лопнул с негромким хлопком, прозвучавшим комично в полной тишине, – впрочем, к этому моменту священник уже ничего не слышал. Последним же, что увидел, – или последним, что ему померещилось, – была слабая вспышка света, на миг окрасившая жёлтым окружающую темноту.
– Тело находится в библиотеке, – сказал полковник Осборн. – Сюда.
Инспектор сыскной полиции Страффорд привык к ненатопленным домам. Ранние годы он провёл в огромном мрачном особняке, очень похожем на этот; затем его отправили учиться, и здание, в котором располагалась школа, было ещё больше, серее и холоднее. Он часто поражался тому, сколь крайнюю степень неудобства и неустроенности предлагается терпеливо сносить детям без малейшего выражения протеста или недовольства. Теперь, когда он следовал за Осборном по широкому коридору – отполированные временем плиты, коллекция ветвистых рогов на памятной доске, потускневшие портреты предков Осборна, висящие рядами вдоль стен с обеих сторон, – ему казалось, что воздух здесь ещё более ледяной, чем снаружи. В огромном каменном камине угрюмо тлели три комка влажного торфа, уложенные на треноге, не дающие сколько-нибудь заметного тепла.
Два дня подряд шёл снег, и сегодня утром всё будто застыло в немом изумлении при виде того, какая необъятная гладь сплошной белизны простирается со всех сторон. Люди говорили, что это неслыханное дело, что они отродясь не видали такой погоды, что это самая суровая зима на памяти живущих. Впрочем, говорили так каждый год, когда выпадал снег, а также и в бесснежные зимы.
Библиотека имела вид места, в котором уже очень давно никто не бывал, а сегодня она вдобавок к этой заброшенности приняла обиженное выражение, будто возмущаясь тем, что её уединение столь внезапно и столь грубо нарушили. Книжные шкафы со стеклянными фасадами, выстроившиеся вдоль стен, холодно взирали на непрошеных гостей, а книги за дверцами стояли плечом к плечу в позе немого негодования. Окна с решётчатыми перегородками были вставлены в глубокие гранитные амбразуры, и сквозь их многочисленные крохотные освинцованные стёкла в комнату заглядывал обжигающий снежный свет. Страффорд уже успел проникнуться пренебрежением к архитектурной ценности этого здания. Новодельная стилизация под старину, без колебаний подумал он и мысленно наморщил нос. О нет, он вовсе не был снобом, просто ему хотелось бы, чтобы обстановку оставляли как есть, а не пытались искусственно выдать за то, чем ей никогда не стать.