Но что же тогда насчёт него самого – так ли аутентичен он сам? Страффорд не упустил из виду удивлённого взгляда, которым окинул его с головы до ног и в обратном направлении полковник Осборн, открывая входную дверь. Было лишь вопросом времени, когда полковник Осборн или кто-то ещё из домочадцев скажет ему, что он мало похож на полицейского. Инспектор к этому привык. Большинство людей воспринимало это как комплимент, и он старался воспринимать подобные замечания в том же духе, хотя каждый раз при таких словах чувствовал себя мошенником, злоупотребившим чужим доверием, но выведенным на чистую воду.
А в действительности-то люди имели в виду, что он непохож на ирландского полицейского.
Детективу-инспектору Страффорду по имени Сент-Джон («произносится „Синджен“», – по обыкновению устало объяснял он) было тридцать пять лет, при этом выглядел он лет на десять моложе. Он был высок и худощав (для его описания идеально подошло бы слово «долговязый»), обладал заострённым, узким лицом, глазами, которые при определённом освещении казались зелёными, и волосами невнятного цвета, прядь которых то и дело норовила выбиться на лоб подобно мягкому, блестящему крылу, и тогда он смахивал её назад характерным неловким жестом всеми четырьмя пальцами левой руки. На нём был серый костюм-тройка, который, как и вся его одежда, казался великоватым на размер или более, туго повязанный шерстяной галстук, карманные часы на цепочке (они принадлежали его деду), серый габардиновый плащ свободного покроя и серый же шерстяной шарф. Он снял мягкую чёрную фетровую шляпу и теперь держал её за поля сбоку. Ботинки промокли из-за талого снега – он словно не замечал луж, образовавшихся под его ногами на ковре.
Крови оказалось не так много, как должно было быть, учитывая тяжесть нанесённых ранений. Когда инспектор присмотрелся, то увидел, что бо́льшую часть лужи кто-то вытер. Само тело священника тоже подверглось манипуляциям. Он лежал на спине, сложив руки на груди. Ноги ему выпрямили и вытянули параллельно друг другу. Не хватало только чёток, обвитых вокруг костяшек пальцев.
Пока ничего не говори, сказал себе Страффорд. Успеешь ещё позадавать неудобные вопросы.
На полу над головой покойного стоял высокий медный канделябр. Свеча в нём догорела полностью, и воск растёкся во все стороны, что до странности напоминало застывший каскад шампанского.